Журнал новое время последний выпуск. Полный нью таймс

Эту новость можно сформулировать иначе. Типография, которая печатала журнал The New Times, ни не может его печатать дальше, а не хочет. А можно сформулировать и еще раз по-другому. Типография не то чтобы не может или не хочет, а ей нельзя больше печатать такой журнал. У журнала перед печатным станком, как говорит Евгения Альбац, «ноль долгов». И это правильно. Потому что мы понимаем, что если у независимой прессы будут хоть три копейки долга – это повод. Три копейки за типографию или три копейки за коммуналку и аренду, три копейки охраннику на первом этаже при входе в редакцию. Не важно! Это повод для того, чтобы парализовать вашу работу. Но если повода нет, то можно обойтись в принципе и без него. Нет долгов – ну, и не надо! Мы вашу лавочку прикроем просто так.

Мы, в конце концов, скажем, что у нас кончилась бумага, высохла краска, напился наборщик и его друг печатальщик, зависли компьютеры, погас свет. Если нужно найти предлог, чтобы чего-то не делать – тут нам равных нет, здесь мы – мировые чемпионы. Можно, конечно, сказать, что черт с ней, с этой типографией, в конце концов, она потеряет хороший заказ и хорошие деньги и рано или поздно загнется. Потому что СМИ уходят от бумаги и переходят в Сеть и что это повод самим начать жить в электронном виде. Но у нас уже были показательные примеры, когда точно так же, безо всяких веских причин блокировались «Грани», «ЁЖ», сайт Каспарова. Вопрос не в том, в какой форме независимая пресса будет существовать. Вопрос в том, что она не может существовать в нашей стране уже ни в каком виде. Нам всегда в ответ говорят: а как же «Новая Газета», а как же «Эхо Москвы»? Но еще не так давно в этом ряду уверенно спрашивали: а как же РБК, а как же «Коммерсант», а как же Lenta.ru?

Список этих «а как же?» становится все короче. Журнал The New Times в этот список пока еще входит и, я стучу три раза по дереву, надеюсь, что будет входить. Но мы же видим, как легко можно все поменять. Здесь у акционера внезапно поменялась точка зрения, а вместе с нею поменялось руководство и состав редакции. Здесь поменялась концепция, там изменилось финансирование. Тут что-то не понравилось надзорным органам. А теперь вот еще и типография «не может». В каждом конкретном случае будет какая-то частная причина. И никто прямо не скажет, допустим, что не стоило вам ругать Собянина. Или: у нас тут выборы, а вы нам мешаете. Или: не суйте свой нос, куда не надо со своими расследованиями. Не обсуждайте Путина и его семью, не обсуждайте друзей президента, отстаньте от Шувалова, его собак, квартир и самолетов. Нет, ничего такого сказано не будет. Скажут про смену концепции, про три копейки долга, или просто сообщат, что больше не могут печатать ваш журнал. Но штука в том, что проблемы журнала, сайтов, радио или телеканала «Дождь» - это в первую очередь ваши проблемы, дороги друзья.

Ваше окно в мир свободной информации законопачивают с каждым днем все плотнее. И к вам возвращаются старые времена. Олд Таймс, так сказать.

Е.Альбац:

К сожалению, я должна сообщить читателям журнала, что в понедельник журнал The New Times в киоски не придет, и в магазины не придет, и к подписчикам не придет. Потому что сегодня типография «Пушкинская площадь», которая печатает журнал восемь лет, и перед которой у нас ноль долгов, еще раз -- ноль долгов, сообщила что следующий номер она напечатать не сможет. Журнал The New Times сдается в тип с помощью софта, который установлен у нас типографией «Пушкинская площадь» в ночь с пятницы на субботу, в субботу печатается тираж, и в воскресенье, а в воскресенье и понедельник он развозится в киоски. Однако вдруг, совершенно неожиданно, типография сказала, что у нее нет возможности напечатать журнал. Чтобы наши читатели понимали, типография «Пушкинская площадь» - это продукт двух московских типографий: Алмаз-пресс и «Пушкинская площадь», у них не просто не загружены мощности, а они вынуждены были уволить огромное количество людей, потому что, как вы знаете, очень многие журналы перестал выходить. Мы один из последних российских журналов, который печатается не в Финляндии, не в Польше, а именно в Москве, в России. Это к слову о загруженности и так далее.
Я не могу, я с утра пытаюсь дозвониться до генерального директора типографии господин Зайцева, до его заместителя господина Бакова, они все ужасно заняты, ни один из них не может со мной поговорить. Мой сотрудник ездил в типографию, где ей было сказано, что договор они подписывать не хотят и напечатать журнал не смогут.

Следователи столичного ГУВД в среду провели выемку документов в журнале The New Times в центре Москвы в рамках уголовного дела о клевете в статье "Рабы ОМОНа", сообщил РИА Новости начальник управления информации и общественных связей ГУВД Москвы полковник милиции Виктор Бирюков.

По одной из версий, его перестали устраивать формат журнала, тяготеющего к правозащитной риторике и резкой критике власти, и фактическое разделение власти в издании с редактором отдела политики Евгенией Альбац.

До января 2009 г. пост главного редактора журнала занимала собственник издания Ирена Лесневская.

Ранее начальник ГУВД Москвы Владимир Колокольцев назвал "клеветническими" сообщения о нарушениях в столичном ОМОНе, отметив, что подал иск в суд о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда сотрудникам ОМОНа, речь о которых велась в публикации.

14 апреля начальник управления информации и общественных связей ГУВД Москвы полковник милиции Виктор Бирюков сообщил, что следователи столичного ГУВД проводят выемку документов в журнале The New Times в центре Москвы в рамках уголовного дела о клевете в статье "Рабы ОМОНа".

По словам заместителя главного редактора The New Times Ильи Барабанова, выемка документов в редакции проводится на основании решения Тверского районного суда.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Ответы

Юрий
Остроменцкий

Вопросы

Евгений Юкечев

Фотографии

Ксения Плотникова

Майя Шелковникова

же-не-дель-ный труд ре-дак-ции жур-на-ла The New Times уме-ща-ет-ся на 64-х по-ло-сах, пре-иму-ще-ствен-но в двух-ко-лон-ни-ке, ак-тив-но при-прав-лен-ном крас-ны-ми ак-цен-та-ми вре-зов, ли-дов и ци-тат. Мно-гие ма-те-ри-а-лы не рас-по-ла-га-ют к бег-ло-му чте-нию, тре-буя от чи-та-те-ля на-ме-ре-ния, а за-тем и уси-лия для по-гру-же-ния в текст. Свое-об-раз-ный при-вет пе-ре-да-ют чи-та-те-лю в кон-це но-ме-ров Брод-ский, Вы-соц-кий, Га-лич, Гре-бен-щи-ков, Ле-тов и дру-гие, чьи сти-хи и го-ло-са сли-ва-ют-ся в гимн гра-ждан-ско-го и че-ло-ве-че-ско-го ду-ха. Как дол-жен вы-гля-деть об-ще-ствен-но-по-ли-ти-че-ский жур-нал, ка-ким об-ра-зом вы-стро-ить раз-во-ро-ты, ка-кую роль от-ве-сти изоб-ра-же-ни-ям и, на-ко-нец, ка-кая ин-то-на-ция долж-на быть у за-го-лов-ков и тек-стов - во-про-сы, на ко-то-рые ди-зай-нер даёт от-ве-ты в сво-ей ра-бо-те.

лич-ном сай-те

Юрий Остро-менц-кий - гра-фи-че-ский ди-зай-нер, ди-зай-нер шриф-та, арт-ди-рек-тор (2004–2012) жур-на-ла «Боль-шой Го-род». Моск-ва, 2013. По-дроб-нее - на лич-ном сай-те . Фо-то - Ксе-ния Плот-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times - од-но из не-мно-гих здрав-ству-ю-щих се-го-дня из-да-ний дей-стви-тель-но ли-бе-раль-но-го ха-рак-те-ра. Что вы счи-та-ли важ-ным для се-бя, участ-вуя в его раз-ра-бот-ке?

Для ме-ня бы-ло важ-ным то, что, ко-гда я за-ни-мал-ся жур-на-лом, он пол-но-стью со-от-вет-ство-вал мо-е-му пред-став-ле-нию о ду-хе вре-ме-ни. Мы с Фи-лип-пом Дзяд-ко, быв-шим ре-дак-то-ром «Боль-шо-го Го-ро-да» , бы-ли при-гла-ше-ны об-но-вить жур-нал. Я на-ри-со-вал ма-кет, по-мог его за-пу-стить и с фе-вра-ля не имею от-но-ше-ния к вы-пус-ку те-ку-щих но-ме-ров. Сей-час там за глав-но-го ди-зай-нер Иван Сте-па-нен-ко.

The New Times и «Боль-шой Го-род» - жур-на-лы до-воль-но раз-ные, так же как и их ауди-то-рии. Как бы-стро вы на-шли и по-чув-ство-ва-ли тот ви-зу-аль-ный язык, ко-то-рый ну-жен но-во-му из-да-нию? Сколь-ко вре-ме-ни ушло на ре-ди-зайн?

К мо-мен-ту на-ше-го с Фи-лип-пом ухо-да из «Боль-шо-го Го-ро-да» мы бы-ли близ-ки к же-ла-нию схва-тить-ся за бу-лыж-ник, а в The New Times он как раз ле-жал. Так что всё про-ис-хо-ди-ло очень ор-га-нич-но и во-вре-мя. На ре-ди-зайн ушло, ка-жет-ся, ме-ся-ца два. Фи-зи-че-ские га-ба-ри-ты из-да-ния оста-лись преж-ни-ми - ра-бо-та шла вну-три. Пе-ред на-ми бы-ла по-став-ле-на про-стая за-да-ча - об-но-вить жур-нал. Сде-лать его удоб-нее для чи-та-те-ля и для ре-дак-ции и сде-лать так, что-бы он раз-го-ва-ри-вал се-го-дняш-ним язы-ком. Ви-ди-мо, наш уход из «Боль-шо-го Го-ро-да» сов-пал с же-ла-ни-ем глав-но-го ре-дак-то-ра Ев-ге-нии Аль-бац при-вне-сти в NT как раз то, что мы с Фи-лип-пом уме-ем. Бо-нус - ду-хо-вые ор-ке-стры в ре-дак-ции по празд-ни-кам.

Жур-нал The New Times, № 42 (268) от 17 де-ка-бря 2012. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times, № 39 (265) от 26 но-я-бря 2012 го-да. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times, № 38 (264) от 19 но-я-бря 2012 го-да. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times, № 39 (265) от 19 но-я-бря 2012 го-да. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times, № 5 (274) от 18 фе-вра-ля 2013 го-да. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Жур-нал The New Times, № 39 (265) от 19 но-я-бря 2012 го-да. Фо-то - Майя Шел-ков-ни-ко-ва.

Об-раз жур-на-ла в силь-ной сте-пе-ни фор-ми-ру-ет его ак-ци-дент-ный шрифт Carmela. На-пра-ши-ва-ет-ся не-ко-то-рая ана-ло-гия с за-го-ло-воч-ным шриф-том жур-на-ла New Yorker (шрифт Irvin Type, ав-тор Rea Irvin, 1925) : есть об-щая ма-нер-ность в пла-сти-че-ских эле-мен-тах и не-ко-то-рых де-та-лях. Он раз-ра-бо-тан спе-ци-аль-но для жур-на-ла?

Ду-маю, вы счи-та-е-те воз-мож-ным их срав-ни-вать из-за то-го, что ви-ди-те у них при-мер-но од-ни и те же вре-мен-ные кор-ни. Оба эти шриф-та так или ина-че за-вя-за-ны на эсте-ти-ке мо-дер-на. В моём слу-чае на ис-пан-ской гра-фи-ке ре-во-лю-ци-он-ных 30-х. А у неё но-ги рас-тут как раз та-ки из мо-дер-на.

Шрифт Carmela - экс-тра-ва-гант-ный гео-мет-ри-че-ский гро-теск, от-сы-ла-ю-щий к эсте-ти-ке мо-дер-на и ду-ху ис-пан-ской ре-во-лю-ци-он-ной гра-фи-ки 30-х го-дов. Со-здан в 2012 го-ду Юри-ем Остро-менц-ким. В со-ста-ве шриф-та три сти-ли-сти-че-ских се-та: уз-кий, ши-ро-кий и тра-фа-рет-ный. Пуб-лич-но не про-даёт-ся.

В 2011–2012 го-дах ме-ня пёр-ло от ис-пан-ско-го пла-ка-та времён Гра-ждан-ской вой-ны . У ме-ня бы-ло ощу-ще-ние, что это со-впaда-ет с тем, что но-сит-ся в воз-ду-хе. Cвои мыс-ли я на-чал за-со-вы-вать в «Боль-шой Го-род», сде-лал па-ру шриф-тов, а уй-дя из не-го, на-чал ри-со-вать Кар-ме-лу. Ко-гда я ри-со-вал его, ду-мал о том, что важ-но не сде-лать сти-ли-за-цию ре-во-лю-ци-он-ной гра-фи-ки, а, обер-нув-шись по-чти на сто лет на-зад, про-пу-стив че-рез се-бя и огля-нув-шись во-круг, рас-ска-зать что-то се-го-дняш-нее, что-то, что у ме-ня на кон-чи-ках паль-цев. Нас с Фи-лип-пом по-зва-ли как ко-ман-ду с уже сло-жив-шей-ся ин-то-на-ци-ей, и мы про-сто про-дол-жа-ли го-во-рить так, как мы уме-ли. И то, что мы хо-те-ли рас-ска-зать в NT, ста-ло удоб-но рас-ска-зы-вать Кар-ме-лой. Так он стал го-ло-сом The New Times. Кста-ти, у шриф-та есть ещё два сти-ли-сти-че-ских се-та, ко-то-рые не ис-поль-зу-ют-ся в жур-на-ле, а сам шрифт всё ещё на-хо-дит-ся в ра-бо-те. А на-зы-ва-ет-ся он так, по-то-му что…

Himnos y Canciones de la Guerra Civil Española - España 1936–1939. Coro Popular Jabalón

С че-го на-чи-на-ет-ся ра-бо-та над ма-ке-том? Ко-гда по-яв-ля-ет-ся по-ни-ма-ние основ-ной ин-то-на-ции, на-бор-ной па-ры и клю-че-вых шриф-тов?

Я не-ко-то-рое вре-мя че-шу ре-пу, смот-рю по сто-ро-нам, на го-ри-зонт, а по-том са-жусь, ри-сую на-бро-сок ма-ке-та, по-том счи-таю сет-ку, и всё вол-шеб-ным об-ра-зом по-чти все-гда иде-аль-но с ней сов-па-да-ет. Это, ра-зу-ме-ет-ся, амо-раль-но. Пе-ре-дел-ки для ме-ня - са-мое му-чи-тель-ное, не-при-ят-ное, слож-ное и так да-лее. Ка-жет-ся, я до-воль-но бы-стро ра-бо-таю, ин-то-на-ция по-яв-ля-ет-ся са-ма со-бой, так же как и в раз-го-во-ре - ли-бо у те-бя по-лу-ча-ет-ся раз-го-ва-ри-вать с че-ло-ве-ком, ли-бо до сви-да-ния. По-это-му William был вы-бран сра-зу и сра-зу иде-аль-но встал. На кон-тра-сте с Circe и Carmela, как и за-ду-мы-ва-лось.

Сло-ва уров-ня «об-раз» и «кон-цеп-ция» по-яв-ля-ют-ся поз-же, при не-об-хо-ди-мо-сти. Ли-бо скла-ды-ва-ет-ся лег-ко и сра-зу, ли-бо по-том нуж-но дол-го что-то до-пи-ли-вать и до-уточ-нять, но то-гда ни «об-раз», ни «кон-цеп-ция» не по-мо-гут.

Ар-хив об-ло-жек еже-не-дель-ни-ка «Но-вое вре-мя» 1943–2010 - на-гляд-ное по-со-бие по со-бы-ти-ям, про-ис-хо-див-шим в стра-не. Жур-нал име-ет свой-ство фик-си-ро-вать своё вре-мя (каж-дый раз «но-вое»), а об-лож-ка ста-но-вит-ся сво-е-го ро-да его про-бой, вы-да-вая и ро-ман-ти-че-ские ча-я-ния 60-х, и за-стой-ные 70-е го-ды, и са-мо-де-я-тель-ность 90-х.

Ва-ле-рий Го-лы-жен-ков

Гра-фи-че-ский ди-зай-нер, ди-зай-нер шриф-та, пе-да-гог, парт-нёр сту-дии Letterhead

Скла-ды-ва-ет-ся ощу-ще-ние, что стиль Engraved шриф-та William не на-хо-дит сво-е-го ме-ста в жур-на-ле, вы-сту-па-ет свое-об-раз-ным аси-стем-ным эле-мен-том. По-ла-гаю, это де-ла-ет-ся для то-го, что-бы под-черк-нуть струк-тур-ное де-ле-ние жур-на-ла. На-сколь-ко чи-та-те-лю важ-но за-ме-чать и по-ни-мать, в ка-ком раз-де-ле жур-на-ла он на-хо-дит-ся?

Без-услов-но, чи-та-те-лю важ-но по-ни-мать, где он на-хо-дит-ся, да-же если он об этом не зна-ет. А во-об-ще весь жур-нал по-стро-ен на cиль-ных кон-трас-тах. Что-бы не бы-ло гла-день-ко. Он не-удоб-ный эсте-ти-че-ски, он та-кой «как бы уро-дец». Он рас-ска-зы-ва-ет не-удоб-ные ис-то-рии. И так же, как и со-дер-жа-ние, его внеш-ний вид тре-бу-ет от чи-та-те-ля от-вет-но-го уси-лия. Не в смыс-ле удо-бо-чи-та-е-мо-сти, ра-зу-ме-ет-ся, а имен-но в смыс-ле эсте-ти-че-ско-го ком-фор-та.

До-пу-стим, че-ло-век в пер-вый раз берёт в ру-ки жур-нал. Он его весь бы-стро про-ли-сты-ва-ет. С на-ча-ла или с кон-ца - не суть. В этот пер-вый раз он дол-жен лег-ко по-нять, что жур-нал со-сто-ит из, до-пу-стим, трёх бло-ков: но-во-стей, фи-че-ров и рас-пи-са-ний. Чи-та-тель с пер-во-го ра-за дол-жен лег-ко по-нять, где что: где про «по-чи-тать», а где про «бы-стро про-бе-жать-ся» и так да-лее.

Про встре-чу ре-ди-зай-на чи-та-те-ля-ми я все-гда от-ве-чаю при-мер-но од-но и то же: од-на по-ло-ви-на чи-та-те-лей гром-ко ухо-дит, а дру-гая ру-копле-щет. На сме-ну пер-вой по-ло-ви-не при-хо-дят но-вые.

Есть ещё ин-то-на-ци-он-ная со-став-ля-ю-щая. В этом услов-ном жур-на-ле, со-сто-я-щем из но-во-стей, фи-че-ров и рас-пи-са-ний, важ-но по-ни-мать, по-че-му опре-делён-ная те-ма по-па-ла в фи-че-ры (ма-те-ри-а-лы, как пра-ви-ло, в се-ре-ди-не но-ме-ра, сде-лан-ные спе-ци-аль-но для кон-крет-но-го вы-пус-ка: ре-пор-та-жи, ин-тер-вью, рас-сле-до-ва-ния и т. п. - Прим. ред.), а не, на-при-мер, в но-во-сти. Если ин-тер-вью с оп-по-зи-ци-о-не-ром N сто-ит не в но-во-стях, а в фи-че-рах, сам этот факт уже мно-го го-во-рит о жур-на-ле как о со-бе-сед-ни-ке. И эта ис-то-рия важ-нее во-об-ще все-го. Ре-дак-ция долж-на дать воз-мож-ность чи-та-те-лю мак-си-маль-но лег-ко счи-тать вес ин-фор-ма-ции и её ин-то-на-цию.

К со-жа-ле-нию, на-до при-знать, что сред-не-ста-ти-сти-че-ский чи-та-тель есть иди-от: с од-ной сто-ро-ны, счи-та-ет, что всё куп-ле-но, а с дру-гой - не в со-сто-я-нии от-ли-чить ре-клам-ный мо-дуль от кон-тен-та. За-то успеш-но шлёт жа-ло-бы на эту са-мую ре-кла-му.

Жур-нал The New Times, № 37 (263) от 12 но-я-бря 2012.

Жур-нал The New Times, № 41 (267) от 10 де-ка-бря 2012.