Дембельский альбом. Служба на "Смелом"

Расследование причин катастрофы

В день катастрофы главнокомандующий ВМФ приказом назначил комиссию в следующем составе: председатель – заместитель главнокомандующего адмирал Н. Н. Амелько, заместители председателя - заместитель командующего ЧФ контр-адмирал В. А. Самойлов и от БП ВМФ контр - адмирал Н. В. Соловьев, члены комиссии - контр-адмиралы А. В. Марков, Г. А. Громов, С. С. Ефремов, В. С. Елагин; капитаны 1-го ранга А. И. Нашутинский, М. Ф. Ильин, Н. А. Рассказов, И. В. Никитин и Ф. Т. Сторожилов, капитаны 2-го ранга Б. М. Терехов и Н. И. Бурков, которые представляли АСС, УРАВ, ОУС, ГУК, УПВ и ГТУ ВМФ, а также ТУ и ОБП ЧФ.
Тем же приказом к расследованию обстоятельств и причин катастрофы предлагалось привлечь представителей Министерства судостроительной промышленности СССР Я. И. Купенского и А. К. Перькова, а также представителей ряда институтов ВМФ, офицеров штаба и управлений ЧФ.
В тот же день главком и члены комиссии заслушали доклады командования флотом, соединения и корабля. Всем была неясна причина взрыва.
Находясь на «Отважном» контр-адмирал Саакян докладывал о взрыве баллонов ВВД и пожаре в КМО (На корабле предположительную причину взрыва указали в журнале боевых действий в 10 ч 26 мин: «Взрыв баллонов, возможно взрыв ракетного боезапаса»). Однако было ясно, что взрыв баллон ВВД вряд ли привел к таким тяжелым последствиям. К тому была не ясна причина, по которой эти баллоны могли взорваться. Были выдвинуты также и другие версии (Такие «непонятки» происходили от того, что настоящую причину знал только один человек – мичман Шупортяк, но его как и других членов команды пока не опросили, а сам он «скромно» помалкивал прим. ).
В результате длительного разбирательства, обсуждения причин и версий самопроизвольного срабатывания пиропатрона маршевого двигателя ракеты в погребе
№ 8 комиссия вынуждена была сделать следующее заключение.
Из Акта комиссии по расследованию причин гибели большого противолодочного корабля «Отважный» от 14.09.74 г.: «Причины возникновения пожара.
Для установления места возникновения пожара комиссией было рассмотрено восемь различных версий. Из указанных восьми версий комиссия и привлеченные специалисты
ВМФ и промышленности после всестороннего рассмотрения всех материалов и опроса личного состава установили, что пожар возник в погребе № 8 кормового зенитного ракетного комплекса «Волна-М».
С целью определения причин возникновения пожара в указанном погребе были рассмотрены десять возможных случаев. К рассмотрению причин возникновения пожара были привлечены 32 специалиста ВМФ и промышленности.
Комиссия рассмотрела заключение специалистов и по следующим наиболее вероятным причинам назначила расширенную техническую экспертизу:
самопроизвольное (без подачи тока на пиропатроны) срабатывание элементов снаряжения ракеты;
попадание постороннего напряжения в цепи электропитания ракеты;
неисправность аппаратуры предстартовой подготовки и регламентного контроля;
возможность возгорания зарядов при двухпроводной с заземлением на корпус электропроводки внутри ракеты;
подача ракеты на заряжение при закрытых люках погреба.
Комиссия также ознакомилась на месте на кораблях «Комсомолец Украины», «Решительный» и «Сообразительный» проекта 61 и «Сознательный» проекта 56а с кормовыми комплексами «Волна-М» и смежными с ними помещениями. Одновременно на БПК «Комсомолец Украины» был опрошен о ходе событий личный состав погибшего корабля.
В целях подтверждения технической возможности запуска маршевого двигателя ракеты В-601 при допущенных неисправностях в ракете и в аппаратуре предстартовой подготовки, 9 сентября 1974 года в кормовом зенитном ракетном комплексе «Волна-М» БПК «Сообразительный» был проведен специально поставленный эксперимент.
Для эксперимента была вынута вставка концевого выключателя на учебно-действующей ракете В-601 и произведена имитация случайного попадания напряжения 26 Вольт в цепь пиропатрона маршевого двигателя.
Испытания подтвердили возможность запуска маршевого двигателя ракеты при указанных условиях.
Версии, возможные случаи возникновения пожара, протокол проведения эксперимента и др. прилагаются.
На основании рассмотрения и изучения материалов и документов, опроса личного состава корабля комиссия считает, что наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находящихся в погребе.
Запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим случайного
замыкания в цепи пиропатрона маршевого двигателя в приборе КП-1 аппаратуры пред -стартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты».
История аварий и катастроф показывает, что неверные действия одного человека никогда не приводят к гибели корабля. Гибель корабля это всегда цепочка неверных решений и технических не совершенств. Поэтому будет неверным обвинить во всем мичмана Шупортяка, он оказался всего лишь недостающим звеном в этой трагической цепочке. Что было бы если бы он не струсил, и включил орошение погреба (которое кстати, было выведено из автоматического режима из-за технического не совершенства), вряд ли удалось этим загасить работающий двигатель ракеты, однако вовремя включенное орошение могло снизить масштабы катастрофы, если и были взрывы то не таки мощные, если бы он не прятался на корабле два часа спасая свою шкуру, а вовремя обо всем доложил то вероятно были бы приняты более адекватные меры по спасению корабля, и тогда возможно не заклинило бы двери камбуза и из смежных с погребом № 8 отсеков успели выскочить наверх матросы и, не пришлось бы им принимать страшную смерть…
(По результатам целой серии огневых натурных испытаний с запуском МД и СД, на специально созданном стенде, полностью повторяющим погреб № 8, сделаны выводы о том, что штатные средства ППЗ погребов обладают необходимой эффективностью. В случае несанкционированного срабатывания маршевого и стартового двигателей ракет они предотвращают цепное развитие аварии, представляющей опасность для корабля в целом, и обеспечивают локализацию аварийного процесса в пределах погреба без нанесения существенных повреждений оборудованию прим .).
В книге Б.Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 235 отмечено «Кроме этого, система водяного орошения погреба № 8 (со слов личного состава) по какому-то указанию была полностью отключена ремонтными клапанами. (Бывший командир БЧ-5 «Отважного»
В. Шевкунов это не подтверждает. В заключении экспертной комиссии от 11.09.74 по системе орошения с участием Купенского это не указано.- Б. К.).
На нескольких кораблях, при проверке после катастрофы, она также была отключена».
Если эти неофициальные сведения верны то это означает, что даже если бы Шупортяк в посту ПКР погреба № 8 выполнил требования вахтенной инструкции и включил бы ППС, то эти его действия были бы напрасными (Позднее были проведены эксперименты по запуску системы орошения с открытием закрытых ремонтных клапанов, которые показали, что для этого необходимо 25 сек. С момента запуска двигателя ракеты до третьего, самого мощного взрыва прошло 45 сек. т.е. время для включения системы орошения было, при условии, что система орошения не будет разрушена предыдущими взрывами прим. ).
Однако это совершенно не оправдывает трусость, шкурничество и не исполнение служебного долга мичмана Шупортяка.
После гибели «Отважного» впервые были открыто названы серьезные конструктивные недостатки кораблей проекта 61.
Из Перечня конструктивных недостатков пр. 61. снижающих живучесть корабля, ГУ К и ГТУ ВМ Ф, ТУ ЧФ и 1 ЦНИИ ВМФ от 09.09.74:
«1. Погреба № 8, 9 расположены в смежных отсеках, разделенных только водонепроницаемой переборкой.
2. Наличие рецесса (изгиба прим. ) в водонепроницаемой переборке КМО снижает ее прочность, КМО имеет непосредственный контакт с погребом № 8 через переборку в районе рецесса.
3. Наличие топливных цистерн, близко расположенных к погребам ракетного боезапаса.
4. Система ЭСАП («Карат») ненадежна в работе. Перевод системы в сигнальный вариант с ручным управлением значительно снижает возможность включения средств пожаротушения в сложных условиях пожаров и повреждений.
5. Отсутствие возможности применения системы затопления для предотвращения взрыва основных погребов боезапаса (ЗУР, артбоезапаса).
6. Отсутствует возможность ручной (механической) перекладки руля. 7. Невозможность автономной подачи огнегасителя из 2-х станций в любое машинное отделение.
8. Отсутствуют эффективные средства борьбы с дымом.
9. В помещениях надстройки, имеющих иллюминаторы, отсутствуют аварийные иллюминаторы, а в помещениях внутри корпуса не везде предусмотрены 2 выхода.
10. Отсутствует возможность включения противопожарных средств поста заправки и керосинохранилища с верхней палубы.
11. Отсутствуют устройства подачи высокократной пены для тушения пожара во внутренние помещения без их разгерметизации.
12. В документации по непотопляемости отсутствуют конкретные рекомендации л/с по опасным случаям повреждений; отсутствуют какие-либо быстродействующие средства механизации для выполнения трудоемких расчетов характеристик остойчивости.
13. На корабле применяется много горючих лакокрасочных, текстильных и других неметаллических материалов.
14. Количество ИП-46 на корабле недостаточно (16 шт.).
15. Хранение запасных регенеративных патронов и пусковых устройств к ИП-46 предусмотрено только в одном помещении.
16. Отдельные виды аварийно-спасательного имущества (переносные аккумуляторные фонари, термостойкие костюмы, переносные огнетушители, мотопомпы и др.) малоэффективны.
17. Отсутствуют эффективные переносные средства тушения пожара в помещениях объемным способом.
18. Отсутствует специальная одежда для защиты личного состава при ведении борьбы с пожаром.
19. Отсутствуют статические осадкомеры и дифферентомеры для замера осадок и дифферентов в условиях морского волнения.
20. В системе орошения погребов конструкция быстродействующего клапана несовершенна и исключает возможность протечек воды в систему орошения при не включении и остановке пожарных насосов.
21. Каждая станция ЖС имеет запас огнегасителя только для однократного тушения в наибольшем из защищенных помещений.
22. Доступ к клапанам управления средствами пожаротушения керосинохранилищ и к баллонам с азотом затруднен, а в аварийных ситуациях может быть невозможен, система аварийного сброса керосина не предусмотрена.
23. Необходимо рассмотреть возможность изоляции друг от друга ракет в барабанах.
24. Рассмотреть возможность оборудования отдельных погребов боезапаса автономными средствами пожаротушения.
Дважды погибший
После гибели БПК «Отважный» 30 августа 1974 года было принято решение о подъеме корабля.
Для этого, в период с 31 августа по 10 сентября 1974 года, было выполнено обследование лежащего на грунте БПК «Отважный» с использованием наблюдательной камеры НК-300, рабочей камеры РК-680, водолазов спасательного судна и автономного рабочего снаряда АС-1. В результате обследований удалось выяснить следующее: «Корабль затонул в точке Ш 44°44",1 и Д 33°01",5 на расстоянии 28 миль от Севастополя, на глубине 130 м, с курсом 31° и креном 43° на левый борт.
Кормовая оконечность от 210 шп. в результате перелома смещена и лежит под углом 10-20° к диаметральной плоскости с углом крена 40-50° на левый борт.
Левый борт от 70 шпангоута до среза кормы вошел в грунт по верхнюю палубу, в носовой части борт возвышается над грунтом на 3-4 метра...
Основные повреждения корабля:
Шахта приема воздуха ГГТЗА № 2 разрушена взрывом изнутри, кожух левой дымовой трубы отсутствует с правого борта полностью, а с левого - до места крепления штыревой антенны, которая сохранилась.
Правая труба разрушена наполовину. Внутри каждой трубы видны по два неповрежденных газохода, надстройка со 190 по 221 шпангоут отсутствует, частично сохранился стальной комингс на верхней палубе.
Верхняя палуба в районе 8-го погреба сорвана. Участок верхней палубы по правому борту от 191 до 206 шпангоута выгнут вверх, правый борт в районе 210 шп. имеет разрыв шириной 3,5-4,5 метра у верхней палубы и 1 -1,6 метра в нижней части борта, входящей в
грунт. Кромки разрыва ровные, без изгибов. Кромки металла выше выкружки правой линии вала в районе разлома имеют обгорелый вид с заусеницами наружу. В разломе видны кабельные тросы, трубопроводы и правый гребной вал.
Бортовая обшивка по правому борту у палубы, в районе 246-248 шпангоута, длиной 1 метр вдоль палубы и 0,5 метра по высоте борта, вырвана. Края образовавшегося отверстия прямые, ровные.
В обшивке правого борта в районе 252-253 шпангоутов обнаружены 2 пробоины с рваными кромками наружу.
Первая, размером 450 х 250 мм, отстоит от верхней кромки борта на 100 мм; вторая, размером 250х200 мм, расположена на 200 мм ниже верхней кромки борта.
Правый борт в районе КМО, погребов № 8 и 9 во многих местах обгорел, в погребе № 8 отсутствуют переборки по правому и левому борту.
Кормовой барабан ЗУР стоит перпендикулярно к палубе, предположительно на своем месте, носовой барабан сорван и лежит под углом 20° к палубе по направлению от левого носового угла погреба к правому кормовому углу.
В верхней части одной из направляющих кормового барабана, со стороны левого борта, просматривается байонетный замок крепления ракеты. Замок в закрытом состоянии. На направляющей, расположенной рядом, этот замок поврежден, на остальных направляющих креплений нет. Ракет в погребе нет.
На днище погреба лежит груда металла. Видимая часть переборки на 191 шпангоуте повреждений не имеет.
В районе основания носового ракетного барабана просматривается пробоина вниз, в сторону кормового отделения приводов.
Башня кормового орудия «ЗИФ-67» видимых повреждений не имеет, развернута стволами на левый борт, стволы входят в грунт, люк открыт.
Часть верхней палубы юта от 244 шп. загнута вверх и лежит на стартово-командном посту вертолета (СКПВ). Сверху на листе виден набор верхней палубы.
Кормовая часть вертолетной площадки выходит из грунта, загнута в корму и закручена. Видна дуга белой полосы, обрывки кабелей.
Осмотр грунта в районе затонувшего корабля.
Грунт в районе затонувшего корабля осмотрен на площади около 2500 кв. метров при максимальном удалении от борта на 10-15 метров. На грунте обнаружено: кусок палубы с набором размером 2х0,5 м; груда мелких кусков корабельных конструкций, опутанных
тросами, кабелями, крышка горловины и люк размером 0,5 x 0,5 м с задрайками...»
Комиссия, назначенная 14.11.75 г. Заместителем Главнокомандующего ВМФ, в составе специалистов Центрального института ВМФ по вооружению, института ВМФ аварийно-спасательных, судоподъемных и глубоководных работ и Черноморского флота рассмотрела состояние боезапаса в погребах корабля.
Выводы комиссии были следующие:
- ракеты В-601 - 15 шт. в барабанах погреба № 4 при воздействии ударной волны от подрыва противолодочного боезапаса становятся опасными для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-60 в погребе № 5 - 192 шт., из которых 24 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для проведения судоподъемных работ;
- глубинные бомбы РГБ-10 в погребах № 6 и 7 по 24 шт. в каждом, из которых по 6 шт. имеют вставленные взрыватели УДВ-60, опасны для судоподъемных работ.
Опасность взрывателей УДВ-60 была подтверждена натурными испытаниями путем покладки их на палубу «Отважного» на срок 12,5 месяцев на глубину 120 м. Последующие испытания подтвердили их работоспособность, то есть опасность взрыва РГБ-10 и РГБ-60 сохранилась.
Результаты полного исследования и анализ состояния глубинного боезапаса заставили отказаться от разработанного ранее Институтом ВМФ аварийно-спасательных и судоподъемных работ проекта подъема основной части корабля.
На основании рассмотрения всех данных о состоянии БПК «Отважный» и степени опасности находящегося в нем боезапаса главнокомандующим Военно-морским Флотом были приняты решения. Они были сформулированы в приказе главнокомандующего ВМФ от 12.11.1974 г. и трех директивах главного штаба ВМФ, издаваемых по ходу работ: от 28.05.1975 г., 3.02.76 г. и 8.03.77 г. Указанными документами предусматривались следующие решения:
а) Сформировать за счет, сил Черноморского флота специальный судоподъемный отряд (ССО) в составе: СПС «Карпаты», СС-21 (СС-26), СБС проекта 733С, ВМ проекта535 (532), килектора судов обеспечения. Командиром ССО назначить капитана 1 ранга Л. Потехина, начальником штаба капитана 1 ранга А.В. Жбанова, Штаб ССО сформировать из специалистов флота; к работе ССО на разных этапах работ привлечь специалисток специальных институтов ВМФ.
б) БПК «Отважный», в связи с невозможностью его восстановления, в целом виде не поднимать; в первую очередь выполнить работы по подъему, с корабля, доступной для вероятного противника спецтехники на наружных постах, а также секретных документов и специальной аппаратуры, оставленной в период катастрофы корабля.
в) В целях обеспечения безопасности района затопления корабля произвести подрыв противолодочного и ракетного боезапаса, находящегося в погребах № 4, 5, 6 и 7 корабля. Одновременно с подрывом боезапаса в погребах отделить взрывом кормовую оконечность корабля для последующего ее подъема.
Подъем секретной аппаратуры и документации.
В апреле 1975 года над затонувшим кораблем был оборудован полигон водолазных работ с установкой в нем 6 комплектов рейдового оборудования. Каждый комплект которого состоял из рейдовой бочки объемом 25 куб. метров, комбинированного тросово-цепного бриделя и железобетонного массива массой 80 т.
В мае спасательным судном СС-50 пр.532, а затем СС-21 пр. 527М (обоими спасателями при работах в море командовал капитан-лейтенант Виталий Юрганов), были начаты работы по детальному обследованию корабля и проходу в тамбур № 24 и коридор № 4 в носовой части левого борта, где находились подготовленная к эвакуации секретная аппаратура и документы. Для подрыва двери в тамбур использовались средняя и малая прилипающие магнитные мины.
В июне-августе водолазами с борта СС-21 в снаряжении ГКС-ЗМ были подняты 438 наименований секретной документации, части блоков аппаратуры ЗАС и опознавания. После окончания работ на проем двери в тамбур была установлена заградительная решетка.
Подъем секретной техники на открытых постах. В период август-ноябрь 1975 г. были подняты объекты секретной техники: аппаратура МР-300, МР-1116, носовые и кормовые антенны РЛС «Турель», «Ятаган», кормовая и носовая мачты. В конце августа СС-21 сменил прибывшее с Северного флота судоподъемное судно «Карпаты».

Подъем верхней части мачты с антеннами
Все объекты отделялись путем подрыва в основании корабельных конструкций гибких шнуровых зарядов ГШЗ-4, устанавливаемых водолазами. Отделяемые конструкции заранее стропились, после подрыва поднимались плавучим краном или килектором на поверхность и доставлялись в базу.
Кроме указанных надпалубных конструкций, в ходе работ были подняты: командирский катер, корабельный ял и одна практическая торпеда.
Проект по одновременному подрыву боезапаса в погребах № 4, 5, 6 и 7 и отрыву кормовой части корабля был разработан тремя Центральными НИИ ВМФ и согласован с Черноморским флотом.
Для подрыва БПК «Отважный» требовалось одновременно сдетонировать боезапас в погребах 4, 5, 6 и 7, причем 5-й погреб находился в диаметральной плоскости, и для его подрыва требовались два больших заряда, точно установленных на одном уровне с ним на правом борту; 6-й погреб находился в нижней части корпуса с погрузочным люком на шкафуте левого борта. Неодновременность взрыва зарядов могла привести к их смещению, не подрыву боезапаса погребов и многократному усложнению и увеличению опасности дальнейших работ. Мощный заряд надо было установить в то место корабля, где когда-то был погреб N? 8, с целью отделить кормовую часть, поэтому этот заряд требовалось опустить как можно ниже, по возможности на остатки платформы погреба или второе дно и поперек корпуса корабля. На четвертый погреб устанавливали два заряда, каждый из которых размещался в районе ракетопогрузочных люков.
Сложность работ становится понятной из краткого описания контейнеров для зарядов. Малый контейнер вмещал 8 кубометров тротила, большой - 16 кубометров, а их масса на воздухе составляла порядка 12 и 24 т соответственно. Крен корабля в 43° не позволял установить без дополнительного крепления контейнеры на палубу погреба № 4. Попытка закрепления контейнера на борту в районе погреба № 7 за спроектированные в КБ угольники, накладываемые на срез палубы, окончилась неудачей. Кроме того, такой способ требовал предварительного удаления леерного ограждения.
Любая работа на затонувшем корабле могла быть выполнена водолазами, которые спускались в находящемся на вооружении снаряжении ГКС-ЗМ, весившем около 120 кг, и новом, только что прошедшим испытания, но не опробованном штатными водолазами и на фактических работах, снаряжении СВГ-200. В связи с освоением нового снаряжения и проверкой его в работе пару водолазов комплектовали следующим образом: работающий водолаз - в СВГ- 200, обеспечивающий - в ГКС-ЗМ. Прежде чем начать работу, водолаз сходил с платформы водолазного колокола на палубу корабля и закреплял себя. Инструмента для производства работ, кроме ножниц для резки стального каната, не было. Следует отметить также наличие течения, слабую освещенность на глубине (работы проводились со светильниками), низкую температуру воды и ограниченное время нахождения на грунте. При работе водолазов на объекте в течение 20 минут время их декомпрессии в барокамере превышало 12 часов. Все вышесказанное вынуждало принимать такие решения, в которых доля водолазного труда была бы минимальной и не имела альтернативы.
Кратко технологию размещения контейнеров с тротилом можно описать следующим образом. На бывшем малом десантном корабле, который выполнял транспортные задачи во вспомогательном флоте под номером БСС-698250, контейнер доставляли к 6-7 часам утра под крамбольные гини СПС «Карпаты». Ориентирование контейнера в вертикальной плоскости достигалось различной длиной стропов, а в горизонтальной плоскости - за счет нескольких звеньев линкоровской якорной цепи калибром 87 мм с вырезанными контрфорсами. Точная установка контейнера обеспечивалась перемещением судна на шести швартовах длиной 500-800 м и трех якорь-цепях длиной 300 - 400 м. Наведение выполнял оператор наблюдательной камеры НК-300. Закрепление контейнера производилось с помощью стального стропа, набрасываемого на специально выбранную корабельную конструкцию. Так, строп контейнера № 5 был закреплен за стойку РБУ-1000, а контейнера № 7 - за стойку РБУ-6000. Заведение стропа обеспечивалось несколькими оттяжками, идущими от оконечностей и средней части корпуса судна. Оператор с НК-300, подавая команды наверх, контролировал перемещение и растягивание петли до достижения поставленной цели. Убедившись, что контейнер установлен надежно и в нужное место, оператор контролировал отдачу грузовых стропов контейнера от судоподъемных гиней. Обычно к концу дня установка контейнера успешно завершалась.
Первая часть работ по перегрузке контейнера с БСС-698250 была строго лимитирована по гидрометеорологическим условиям, поэтому приходилось по несколько суток ждать штилевой погоды, но, несмотря на это, абсолютно без удара практически ни один контейнер перегрузить не удалось.
Периоды штормов, особенно в весенний и осенне-зимний период, составляли 3-4 суток. В такую погоду судно максимально возможно приводили носом на ветер, вытравливая 32-мм стальные швартовы и якорные цепи. Часто это не спасало от обрыва швартовов, поэтому при первой возможности производилось их сращивание. Трудно представить десятки километров швартовых, прошедших через руки матросов «Карпат»: такелажников и боцманов, водолазов и мотористов, радистов и электриков - всех, кто участвовал в этих тяжелых ручных работах.
Первый этап подготовки БПК «Отважный» к взрыву закончился заполнением погреба № б 75-граммовыми шашками. Смысл этой операции заключался в том, что эти шашки, рассыпаясь по погребу, займут весь его объем и при подрыве взорвут все бомбы, находящиеся на стеллажах. Эту работу ранее могли выполнить только водолазы.
Подавать шашки было решено через шланговую линию диаметром 150 мм под напором воды порядка 8 кгс. Во время крепления шланговой линии у шахты погреба была потеряна связь с первым водолазом матросом Гавюком. Обеспечивающий водолаз в ГКС
ст. 2 ст. Курапов С. А. доложил, что тот потерял сознание и лежит на палубе. Он сумел подтянуть его к платформе, но втащить на платформу не смог: шланг-кабель первого водолаза зацепился на объекте работ. Выбившись из сил, сам на короткое время потерял сознание.
Командный пункт водолазных спусков во главе со старшим лейтенантом Борисовым Валерием Петровичем делал все от него зависящее: был спущен страхующий водолаз матрос Беззуб В. Д. Аварийный водолаз без признаков жизни заведен в колокол и поднят наверх.
В барокамере водолазов ожидали врач-физиолог лейтенант медицинской службы Астахов Игорь Васильевич и группа раздевания. В течение часа проводилась реанимация, и только после появления явных признаков была констатирована смерть. Через сорок минут прибыл из Севастополя торпедный катер с реанимационной группой врачей военно-морского госпиталя, но было уже поздно. Помимо этого возникла критическая обстановка в барокамерах, где находилось 14 человек. Вышел из строя один из двух работающих воздушных компрессоров, запасы воздуха в баллонах были израсходованы на декомпрессию предыдущих пар водолазов, температура воздуха внутри камер превышала 50 °С. Барокамеры охлаждали, поливая их снаружи забортной водой, через несколько часов ввели в строй компрессор, обстановка нормализовалась. Для расследования причин
гибели водолаза оперативный флота приказал сняться с рейда и следовать в Севастополь. Следствием было установлено, что матрос Гавюк Р. Т. погиб в результате отравления углекислым газом и переохлаждения. Отравление произошло вследствие западания клапана вдоха клапанной коробки и попадания выдыхаемой газовой смеси в дыхательный мешок. Из этой трагедии сделали выводы конструкторы аппаратов, которые прислали новые упрочненные клапаны, водолазные специалисты, принявшие решение проводить
спуски обоих водолазов в СВГ-200, и водолазы, которые стали тщательнее проводить рабочую проверку снаряжения. Через месяц «Карпаты» продолжили прерванные работы по району погреба № б. Всего было подано в погреб более 18 т тротиловых шашек, шахта погреба была полностью засыпана, внутрь шахты был заранее вложен гибкий шланговый заряд, выходящий на 1 м из шахты на палубу, и крышка люка была закрыта.
Второй этап подготовки корабля к взрыву включал соединение всех контейнеров с зарядами, гибкими шланговыми зарядами (ГШЗ) с целью детонирования. Были последовательно соединены 4-й носовой заряд, 4-й кормовой заряд, 5-й носовой, 5-й кормовой, 7-й, 6-и и 8-й.
Все работы по трассировке ГШЗ по кораблю были выполнены с помощью оттяжек и оператора НК-300. Накопленный опыт позволил увеличить интенсивность работ. Среди операторов НК-300 лидером по успешно проведенным работам стал ст. 1 ст. Калюжный, который проводил под водой весь день с небольшими перерывами на прием пищи и смену регенерации. Завершение второго этапа было связано чисто с водолазными работами. Требовалось с помощью специально сконструированных захватов соединить ГШЗ с заранее вставленными в гнезда двух зарядов на каждом контейнере короткими однометровыми ГШЗ. Эта работа была успешно закончена; немалая заслуга в этом принадлежала командиру водолазной группы лейтенанту Горбунову Владимиру Ивановичу. Каждый этап работы на БПК «Отважный» имел свои сложности и особенности, но всюду необходимы были флотская смекалка, находчивость и инициатива. Любая спасательная работа связана с риском, тем более водолазные работы с разрядными грузами. Тем не менее, руководящие документы нарушать нельзя, риск должен быть оправданным.
Следующая задача по подготовке корабля к взрыву состояла в доставке на каждый заряд двух электродетонаторов, соединенных 160-метровыми кабелями КСТГ с соединительной муфтой, которая в свою очередь соединялась с силовым кабелем длиной 6 км. Однако спускаться водолазу с электродетонаторами по инструкции запрещалось.
Пришлось придумать устройство для их опускания на 32 кг балласта под наблюдением оператора НК-300. Этот этап работ приходился уже на декабрь месяц, а хорошая погода зимой - дефицит, поэтому работы проводились круглосуточно. При доставке последней пары электродетонаторов на заряд погреба № 8 балластнна, к которой они крепились, упала с контейнера в погреб. Оператором НК-300 был Калюжный, который после этого в течение двух часов осматривал погреб, но ничего не нашел. Аналогичную задачу уже в 23 часа получил матрос Масливец, который в НК-300 опустился глубоко внутрь корабля, между контейнером и рваными конструкциями разрушенного погреба, и уже через 30 минут нашел детонаторы.
Очередная пара водолазов достала найденные электродетонаторы и вставила их в специальные гнезда на зарядах. С момента погружения электродетонаторов в воду время стало отсчитывать двухнедельный срок гарантии их срабатывания.
Однако на море разыгрался очередной шторм. Во время шторма соединительную муфту положили на грунт по правому борту БПК.
Оставшиеся заряды были снабжены детонаторами достаточно быстро и спокойно, за исключением случая с мичманом Куропятниковым. Будучи первым водолазом, он спустился на заряд, разрезал ножом капроновые марки, крепившие электродетонаторы к деревянным обкладкам, и балластные, а далее должен был их вставить в специальные гнезда на контейнерах. По докладу второго водолаза, вместо этого он по направляющему канату водолазного колокола с криками полез наверх, на запросы в этот момент не отвечал.
Бесконтрольные действия Куропятникова продолжались не больше минуты, которая офицерам на КП спусков показалась бесконечно длинной. После этого он пришел в себя, и когда водолазов спокойно подняли наверх, Куропятников объяснить свои действия не мог, так как ничего не помнил, и удивлялся своим действиям не меньше остальных. Для выявления причин данного случая проверили снаряжение, плотность систем, газовый состав смесей, но все было исправно с параметрами в пределах установленных норм.
Работа была завершена следующей парой водолазов. Силовой кабель завели на спасательное судно СС-21, стоящее в трех милях к Севастополю, и подключили к главному генератору. «Карпатам» дали разрешение сняться с рейда. Кормовой якорь зацепился, вероятно, за проложенный силовой кабель, в связи с чем пришлось расклепать якорную цепь и оставить на грунте 4-тонный якорь Холла и 80 м якорной цепи.
Взрыв был назначен на 10 часов утра 26 декабря 1977 года. Все свободные от вахты собрались на верхней палубе и мостиках. Семь месяцев в море, семь месяцев сложных и опасных работ увенчались успехом. Всего было заложено на корабль более 80 т тротила, а с учетом корабельного боезапаса взорваться должно было более 100 т тротила. Погода была пасмурная, шел мелкий дождик, видимость плохая. В назначенное время на горизонте мы увидели неправильной формы двугорбый фонтан высотой более 100 м; внутри он был черный с красными языками пламени. Через несколько секунд ощутили гидравлический удар по корпусу; воздушной ударной волны не было.
Экипаж «Карпат», настроенный на скорейшее окончание почти трехгодичной командировки и возвращение в родную базу в Североморске, через некоторое время был разочарован решением командования поднять крупные части корабля. Работы продолжили в апреле 1978 года. В результате осмотра установили, что корпус корабля
от взрыва как бы развернулся и превратился в бесформенное нагромождение металла, разбросанного на большой площади. Речь о подъеме какой-либо крупной части не могла идти. Работа водолазов представлялась очень опасной в хаосе искореженного металла с острыми кромками. Поэтому уже испытанным способом, под наблюдением оператора НК-300, подняли с грунта артиллерийскую установку, ограждения трубы, часть кормовой надстройки и другие куски металла, классифицировать которые были трудно. В конце июня командованием ВМФ было принято решение о прекращении работ. БПК «Отважный» перестал существовать не только как боевая единица флота, но и как физически цельный объект.
Заключение
Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74:
Выводы и предложения.
1. 30 августа 1974 года на большом противолодочном корабле «Отважный» Черноморского флота, вышедшего в район боевой подготовки, в 45 км западнее Севастополя в 10.00-10.02 произошла серия взрывов в кормовом погребе зенитных ракет, и возник большой пожар. В результате пробоин в корпусе корабль принял 1600 тонн забортной воды, накренился на правый борт на 12-14° и получил дифферент на корму 2,5 м.
Принятыми личным составом корабля и аварийно-спасательными судами мерами распространение пожара в носовую часть было приостановлено, и корабль буксировался к берегу. В кормовой части корабля, куда не мог проникнуть личный состав для тушения пожара, пожар продолжал распространяться и в 14.47 вызвал взрыв погреба с авиационными противолодочными бомбами и предположительно хранилища с 5 тоннами авиационного керосина. В результате этого взрыва корабль принял дополнительно 1900 тонн забортной воды, крен достиг 27° и дифферент на корму 6,5 м.
В 15.57 корабль «Отважный» затонул в 40 км от Севастополя на глубине 122 м.
Из 287 человек, находившихся на корабле, 263 человека были спасены и 24 человека погибли.
В создавшихся условиях серии взрывов и большого пожара спасти корабль не представлялось возможным.
Поднять затонувший корабль с этой глубины также невозможно.
2. Наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар и последующие взрывы в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находившихся в этом погребе. Указанный запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время
регламентных проверок или при подготовке ракет к стрельбам на одной из ракет не был установлен или неправильно установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим замыкания в приборе КП-1 аппаратуры предстартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты. Система орошения в погребе не была задействована.
Оценить эффективность действий системы водяного орошения на дальнейший ход событий в погребе не представляется возможным.
Комиссия считает необходимым поручить ВМФ совместно с промышленностью (МСП, МАП, МОП, МОМ, МРП, ММ) организовать и провести в 1975 году комплексные полигонные натурные испытания с целью проверки эффективности корабельных противопожарных средств при возгорании или запуске двигателей ракет в погребах; по отработке оптимальных конструкций погребов, выхлопных и противопожарных систем в них и корректировки, на основе результатов этих испытаний, требований и норм 1966 года к проектированию ракетных погребов надводных кораблей.
Для этой цели в трехмесячный срок разработать и утвердить в установленном порядке план мероприятий по постройке натурного отсека корабля, подготовке и обеспечению комплексных полигонных испытаний.
3. Выявленные комиссией серьезные нарушения в организации службы на корабле, отсутствие должного контроля за работой подчиненных по содержанию материальной части, недостаточная техническая подготовка части личного состава, недостатки в подборе кадров мичманов и наличие обезлички в командовании 2 зенитной батареей, расчет которой обслуживал погреб № 8, создавали условия для возникновения происшествий.
Комиссия рекомендует разработать и осуществить дополнительные мероприятия по улучшению организации службы, комплектования, подготовки кадров и эксплуатации ракетного вооружения ВМФ.
4. Рассмотрев действия командования и личного состава в период выполнения спасательных работ, комиссия отмечает. Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля.
После неудавшихся попыток произвести разведку обстановки на корме корабля своими силами эта задача подошедшим через час кораблям не ставилась.
В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной.
Командир 70 бригады противолодочных кораблей капитан 1 ранга Макаров Л. А., находясь на борту БПК «Бедовый», действовал правильно и решительно по буксировке аварийного корабля, однако полной оценки обстановки на гибнущем корабле не представлял и предложений по борьбе за его живучесть не вносил.
Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно, принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль. Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению.
Личный состав БПК «Отважный» и кораблей, принимавших участие в оказании ему помощи в период катастрофы, в абсолютном большинстве действовал смело и во многих случаях мужественно.
Действия первого заместителя главнокомандующего ВМФ адмирала флота Касатонова В. А. на ЦКП ВМФ, первого заместителя командующего ЧФ контр-адмирала Самойлова В. А. и оперативного дежурного штаба флота капитана 1 ранга Шутова А. Г. на КП ЧФ были правильными.
5. Автономные переносные аварийно-спасательные средства на кораблях проекта 61, по мнению комиссии, являются недостаточными по количеству и эффективности действия в случае крупных пожаров и взрывов, поэтому необходимо поручить ВМФ совместно с промышленностью на основании изучения взрыва и пожара на БПК «Отважный». пересмотреть нормы снабжения кораблей аварийно-спасательным имуществом.
6. Политико-моральное состояние личного состава БПК «Отважный» после катастрофы здоровое.
Весь личный состав уверен в боевой технике, правильно оценивает случившееся, понимает необходимость более глубокого ее изучения, правильного использования, выражает желание дальше служить в составе этого же экипажа на надводном корабле. Представляется целесообразным учесть это желание и при имеющейся возможности его удовлетворить.
7 Комиссия считает целесообразным поручить ВМФ совместно с Минсудпромом и другими заинтересованными министерствами в трехмесячный срок изучить материалы, связанные с гибелью БПК «Отважный», разработать и осуществить необходимые организационные и технические мероприятия для предотвращения подобных случаев в дальнейшем на кораблях, находящихся в строю и в стадии строительства».
Для экспертизы отдельных вопросов при подготовке акта комиссии было привлечено 73 специалиста, в том числе 6 адмиралов от центральных управлений ВМФ, 17 специалистов от НИИ ВМФ, 25 человек от промышленности и 21 - от Черноморского флота.
После ознакомления с выше приведенным актом комиссии невольно вспомнилась русская народная поговорка «Ворон, ворону, глаз не выклюет».
Что бы не быть голословным давайте рассмотрим все по порядку:
Пункт 2 «Система орошения в погребе не была задействована.». И все, больше ни слова, хотя это вопиющий факт, почему нет выводов комиссии по этому вопросу, не названы виновные?
Все достаточно просто, в соответствии с решением ВМФ и МСП № С-13/03237 от 27.12.68 г. и впоследствии № С-13/3186 от 02.12.72 г. автоматические системы пожаротушения типа ЭСАП были переведены из автоматического режима в сигнальный. Как позднее выяснилось на «Отважном» и других кораблях система орошения погребов боезапаса была вообще перекрыта ремонтными клапанами от случайного срабатывания. Естественно для этого должен был поступить приказ как минимум от ком. флота.
Таким образом, кого винить-то, себя? Шупортяка судить? Да он на суде встанет, и скажет, «Вы же сами приказали систему орошения перекрыть!».
Пункт 4 «Начальник штаба флота контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами, в основном правильно оценил создавшуюся на корабле аварийную обстановку, принял правильное решение по буксировке корабля в район малых глубин, грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля ».
Грамотно оценить обстановку можно только досконально зная ситуацию, а как известно весь период борьбы за живучесть корабля обстановка на корме была неизвестно и «благодаря» этому корабль и погиб.
Что касается правильного решения о буксировке корабля, даже если не быть специалистом в вопросе буксировки кораблей, а только пользоваться логическим мышлением, можно понять, что решение таскать вдоль берега, который находится в пределах прямой видимости, горящий корабль с тремя затопленными отсеками, из которых вода, проникая во все щели, растекается по другим отсекам корабля, постепенно затапливая их, ища далекую, как светлая мечта о победе коммунизма, мель, над которой можно свободно вздохнув, утопить корабль, это не правильное решение, это беспросветная глупость.
К тому же возникает вопрос: «А, кто на самом деле командовал кораблем?». Командир корабля Винник или «…контр-адмирал Саакян В. X., руководивший с борта БПК «Отважный» спасательными работами…».
Вообще нужно умудриться, утопить корабль, который находился, после аварии, на плаву пять часов, на расстоянии прямой видимости от берега, в окружении 27 боевых и спасательных судов. Т.е. это прямой результат принятого «правильного» решения.
Далее «грамотно оценил состояние плавучести корабля, что позволило своевременно снять личный состав корабля» эта строчка вообще вызывает умиление, оказывается, нужно дослужиться до контр-адмирала чтобы понять - когда корабль опрокидывается на борт необходимо спасаться. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что на линкоре «Новороссийск» до такой элементарной вещи не додумались даже адмиралы.
«В ходе расследования специальной экспертизой определено, что в сложившейся обстановке на корме аварийного корабля работа по удалению за борт противолодочных авиационных бомб из погреба № 10 и керосина была нереальной ». Ну, это как посмотреть. Если через три – четыре часа после взрыва, когда вертолетная палуба раскалилась до красна, и на ней загорелась краска, выполнить работы по очистке погребов было не реально. Но в первые часы такую работу можно было выполнить, тем более, что на «Отважном», и других кораблях имелись комплекты термостойких костюмов.
«Командир БПК «Отважный» капитан 2 ранга Винник И. П. в сложившейся обстановке в целом действовал правильно…». Здесь тоже можно задать вопрос: «Можно ли считать правильными действия, в результате которых кормовая часть корабля, где находились, в непосредственной близости к очагу пожара, погреб боезапаса и топливные цистерны, во время пожара совершенно не контролировалась, и мероприятий по борьбе за живучесть там не проводилось?
«…принимал необходимые меры по спасению экипажа и последним покинул тонущий корабль». Как он принимал меры «по спасению экипажа», наверное, мог бы рассказать Сергей Петрухин, если бы остался жив. И как может последним покинуть корабль капитан, если на корабле еще оставался живой человек? Здесь было бы правильней и честней написать так: «…не принял необходимые меры по спасению члена экипажа нуждающегося в посторонней помощи, и предпоследним покинул корабль, бросив на верную гибель своего матроса…».
«…Однако сложившуюся обстановку на корме за погребом № 8 не знал и не принял настойчивых мер по ее уточнению…» . Здесь также, справедливости ради, необходимо было добавить: «Благодаря чему огонь перекинулся на погреб боезапаса и керосинохранилище, что привело к взрыву, и гибели корабля».
Необходимо отметить, что из гибели «Отважного» были сделаны соответствующие выводы, была проделана большая работа по улучшению систем пожаротушения на действующих кораблях, были внесены изменения в проекты строящихся вновь.
Однако как показала катастрофа произошедшая 16 апреля 1987 года в Японском море, было сделано не все. Во время учений, крылатая ракета-мишень поразила МРК «Муссон». Компоненты топлива ракеты разлились и вызвали объемный пожар. Надстройка сделанная, как и на «Отважном» из алюминиево-магниевых сплавов загорелась. Из-за деформации, как и на «Отважном», заклинило практически все двери и часть люков…
Некоторым утешение может служить тот факт, что «наши зарубежные партнеры» наступили на те же грабли, о чем свидетельствует гибель английского эсминца « Шеффилд » во время Фолклендского кризиса. В него попала сравнительно небольшая ПКР, французского производства, «Экзосет», боевая головка ракеты не взорвалась, но от разлившихся компонентов топлива возник пожар приведший к гибели корабля. Вероятно, в его конструкции тоже широко использовались алюминиево-магниевые сплавы.
Память
В Севастополе на территории кладбища Коммунаров поставлен небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов.

БОЛЬШОЙ ПРОТИВОЛОДОЧНЫЙ КОРАБЛЬ «ОТВАЖНЫЙ» ( I -я часть)

Большой противолодочный корабль "Отважный"

Каждый корабль, как и человек, имеет своё имя, свою судьбу. Экипаж – душа корабля. С первого подъёма флага и до последнего спуска, экипаж и корабль это единый живой организм, выполняющий боевые задачи в дальних походах и на учебных стрельбах.

Но наступает момент, когда экипаж строится для последнего торжественного спуска флага. Торжественен и печален этот день. Последний раз обойдут моряки свои боевые посты, кубрики, каюты и навсегда покинут его, словно душа покидает тело дряхлого умирающего старика.

К сожалению, не всегда происходит именно так.

Роковые стечения обстоятельств и человеческий фактор порой играют злую роль в судьбе корабля и его экипажа.

Событие, о котором пойдёт речь в этой статье, произошло на Черноморском флоте 30 августа 1974 года, во время учений взорвался и затонул большой противолодочный корабль «Отважный».

Но прежде всего, начнём сначала.

НАЧАЛО ПУТИ.

10 августа 1963 года на стапелях Николаевского судостроительного завода «имени 61 коммунара» был заложен большой противолодочный корабль «Отважный» проекта 61.

17 октября 1964 года корабль был спущен на воду, а 25 января 1966 года был включён в состав Черноморского флота СССР. Порт приписки город Севастополь.

Строительство кораблей такого типа было вызвано появлением в мире подводных лодок с ядерными силовыми установками, увеличивающих их автономность, дальность плавания и скорость, кроме того на них базировались ядерные ракеты, которые превратили подводные лодки в мощное стратегическое оружие.

С появлением реактивной сверхзвуковой авиации корабли нуждались и в новых зенитно-ракетных комплексах для защиты корабля от атак противника с воздуха.

Для обнаружения подводных и надводных целей корабль был оборудован гидроакустической станцией кругового обзора «Титан» и станцией управления стрельбой «Вычегда». Дальность обнаружения подводных лодок составляло до 8 км. в режиме эхо-пеленгования и 18 км в режиме шумопеленгования. На корме корабле была оборудована вертолётная площадка, на которой мог разместиться противолодочный вертолёт Ка-25. На корабле имелись также пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 с системой управления стрельбой «Зуммер», два реактивных бомбомёта РБУ-6000 и РБУ-1000 с системой управления «Буря».

Для эффективной защиты корабля от атак с воздуха судно было оснащено двумя зенитными ракетными комплексами М-1 «Волна», размещавшиеся в кормовой и носовой части корабля. Каждый комплекс состоял из двух двухбалочных пусковых установок ЗИФ-101, системы управления «Ятаган» и магазина с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600. Двумя башенными артиллерийскими спаренными 76 мм. установками АК-726 в носовой и кормовой частях корабля. Скорострельность каждой артустановки составляла 90 выстрелов в минуту, дальность стрельбы 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов. Для каждой артустановки была своя система управления огнём «Турель».

Максимальная скорость 35 узлов.

Максимальная дальность плавания 3500 миль.

Автономность плавания 10 суток (по запасам провизии)

Экипаж составлял 266 человек, в том числе 22 офицера.

Размещение вооружение БПК проекта 61

5 июня 1967 года между Израилем с одной стороны и Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Алжиром с другой возник вооружённый конфликт, так называемая Шестидневная война. Для осуществления своего военного присутствия в этом регионе и в случае необходимости вмешаться в военный конфликт на стороне стран арабского мира, правительство СССР направил в район конфликта оперативную эскадру ВМФ из состава Черноморского флота и кораблей и подводных лодок Северного флота, базировавшихся в Порт-Саиде. В составе эскадры находился БПК «Отважный». Оказывая помощь египетским вооружённым силам, посещает Порт-Саид.

В 1968-69 гг. проходит текущий ремонт в городе Николаеве. В ходе ремонта было модернизировано ракетное вооружение.

Владимир Скосырский. На фото слева

16 марта 1969 года экипаж корабля понёс первые потери. В Николаеве в ненастную погоду при заводке дополнительного швартовочного конца на бочку упал в воду и начал тонуть матрос Сайт Шаипов. Увидев, что его подчинённому угрожает смертельная опасность, старший лейтенант Владимир Иванович Скосырский прыгнул за борт и поплыл на помощь утопающему. В холодной воде проплывали расколовшиеся льдины. С трудом офицер добрался до утопающего матроса, собрав последние силы, он вытолкнул его на льдину, но спастись самому уже не хватило сил. Проплывающая мимо льдина накрыла его. За мужество и отвагу старший лейтенант В. И. Скосырский был посмертно награждён орденом Красной Звезды.

В 1969 году «Отважный» был объявлен отличным кораблём Черноморского флота.

В сентябре 1969 года на должность командира корабля назначен капитан третьего ранга Иван Петрович Винник

С 14 апреля по 5 мая 1970 года в СССР проводились крупномасштабные манёвры «Океан», охватившие акватории Атлантического и Тихого океанов. Корабль в составе кораблей Черноморского флота принимает участие в учениях и выполняет ракетные стрельбы в Атлантическом океане. За отличное выполнение задач командиру корабля вручён памятный подарок от командующего Северного флота адмирала Лобова макет подводной лодки во льдах.

В ноябре 1970 года в республике Гвинеи эмигранты, находящиеся в оппозиции к действующему президенту Ахмеду Секу Туре, при поддержки Португалии приняли участие в вооружённом вторжении в республику с целью свержения правительства и разгрома баз партизан, боровшихся за независимость Португальской Гвинеи (ныне Гвинеи-Бисау). Для поддержания стабильности и порядка и организации обороны столицы Гвинеи Конакри в этот регион был направлен БПК «Отважный».

Подвиг старшины 1-й статьи Ю. С. Чуйкина

В марте 1973 года, спустя 4 года после гибели старшего лейтенанта В. И. Скосырского, в отпуске, спасая народное добро от пожара, погиб старшина 1-й статьи Ю. С. Чуйкин. За мужество и отвагу проявленное в борьбе с пожаром старшина 1-й статьи Чуйкин был посмертно награждён орденом Красной Звезды.

6 октября 1973 года между Израилем и коалицией арабских стран возник очередной военный конфликт из-за стремления Египта и Сирии вернуть утраченные территории. Уже 7 октября СССР начал поставлять оружие и снаряжение Сирии и Египту морем. Для обеспечения безопасности советских судов, был сформирован отряд советских военных кораблей и подводных лодок, в состав которых вошёл БПК «Отважный». Кроме сопровождения корабли занимались радиоэлектронной разведкой.

С 1970 по 1974 гг. экипаж корабля выполняет курсовые задачи и боевые стрельбы только на хорошие и отличные оценки. За отличные ракетные стрельбы в 1970 году экипаж награждён переходящим призом ГК ВМФ, а в 1971 году оставляет этот приз за собой.

За свою короткую жизнь корабль побывал также на Кубе, в Александрии (Египет), Сплите (Югославия), Таранто и Мессине (Италия), участвовал в учениях Юг-71.

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД

29 августа 1974 года большой противолодочный корабль «Отважный» вышел последний раз в море. О том трагическом событии спустя двадцать лет написал в своём очерке «Записки командира» командир корабля Иван Петрович Винник. Очерк написан от второго лица.

Командир корабля И. П. Винник

Записки командира

«…28 августа по приказанию НШ ЧФ контр-адмирала В. А. Саакяна капитан 2 ранга И. П. Винник был вызван из Донузлава в Севастополь для выхода на БПК «Отважный» в море с целью обеспечения ракетных стрельб МРК 1 41-й бригады. Командир 70-й бригады капитан 1 ранга Л. А. Макаров, видимо, доложил НШ ЧФ, что ранее организацию ракетных стрельб отрабатывали с командиром Винником, а он назначен с артиллерийского крейсера, поэтому на выход не пошёл.

Перед выходом в море для поддержания полной боевой готовности было принято 5 тонн топлива для вертолётов. В погребе находились авиационные бомбы для вертолётов.

29 августа в 13.00 корабль вышел в море по плану БП 2 . Выполнили торпедную стрельбу по надводной цели, ночью участвовали в отработке задачи «ПЛЗ-4» 3 и в 07.30 подошли к бонам 4 , где приняли на борт НШ ЧФ контр-адмирала Саакяна, начальника ПВО ВМФ контр-адмирала Путинцева, зам. начальника 4-го отдела 5 капитана 1 ранга Шибкова и командира 41-й бригады капитана 1 ранга Комара со своим штабом и как корабль управления начали движение в район БП для участия в спецучении по выполнению ракетных стрельб кораблями 41-й ОБРК.

В связи с тем, что состояние моря было 3 балла, ракетным кораблям (МРК) было затруднено выполнение ракетных стрельб. Обсудив обстановку и состояние погоды и прогнозы, НШ ЧФ принял решение – выполнять стрельбы.

В 09.25 БПК вошёл в Полигон боевой подготовки.

Ракетные катера вышли на боевые позиции и начали подготовку к выполнению ракетных стрельб. Были включены стрельбовые РЛС 6 и станции наблюдения, ракетные комплексы начали предварительную подготовку к РС. За 10 минут до подъёма авиации с аэродрома Бельбек в 09.55 на корабле была сыграна учебная боевая тревога для приготовления к проведению матчасти РТУ 7 по воздушным целям.

В 9.59 командир получил доклад от СПК 8 о готовности корабля к проведению учения. Ракетные комплексы корабля к стрельбам не готовились, и даже не мыслилась подача ракет на пусковые установки, однако по тревоге питание на распределительные щиты ракетных комплексов и на погреба подавалось (как и положено по боевой или учебной тревоге).

В 10.02 командир поднялся с ГКП 9 на ходовой мостик и увидел белый дым и форс огня в районе кормовых труб, неожиданно прогремел взрыв. Командир объявил боевую тревогу и передал по трансляции о пожаре в районе кормовой машины, дал команду: «Носовой и кормовой аварийным партиям тушить пожар».

Через 15 – 20 секунд произошёл второй взрыв. С разрешения НШ ЧФ командир спустился на ГКП для выяснения обстановки и управления борьбой за живучестью корабля. На ходовом мостике оставил вахтенного офицера – командира БЧ-3 10 старшего лейтенанта С. А. Качинского для наблюдения за внешней обстановкой. Через 20 – 30 сек. произошли третий и четвёртый взрывы.

Было предположение: или пусковые баллоны в кормовом машинном отделении взрываются, или ракеты в погребе.

Старший помощник капитан-лейтенант В. В. Балашов сыграл аварийную тревогу. Командир скомандовал: «Командирам БП (боевых постов) и КП (командный пункт) доложить о наличии дыма, огня и воды в своих помещениях». Получил доклад, что нет связи с кормовой машиной, кормовым ракетным погребом, аварийной партией и кормовой башней.

Командир послал СПК лично проверить состояние корабля в кормовой части, пройдя по верхней палубе. После осмотра СПК доложил, что разорван кормовой ракетный погреб, а пусковая установка заброшена в район кормовых труб. Сильный пожар в погребе, продвигается в кормовую машину и в корму – в район артустановки.

Командир произвёл доклад НШ ЧФ на ходовой мостик и по установленной форме – на КП флота, дивизии и по сети ПВО лично передал на аэродром о взрывах и большом пожаре и попросил доставить на вертолётах пенообразователя или в баллонах углекислоту, чтобы вылить (сбросить) в кормовой погреб.

Командир просил командиров МРК подойти к кормовой части корабля для снятия личного состава, находящегося на юте, и оказания помощи в тушении пожара, распространяющегося в кормовую часть. Один МРК подошёл с кормы БПК, снял несколько человек с борта и поднял личный состав, который ударной волной сбросило за борт, но потушить пожар и находиться у борта БПК никто не решился, т. к. и на МРК находились боезапас, и ракеты, и топливо, а вероятность очередных взрывов была большая.

Экипаж борется за живучесть корабля

С подходом аварийно-спасательного судна ПЖК-123, на котором находился капитан 2 ранга А. В. Жбанов, к левому борту личный состав БПК совместно с ПЖК энергично повёл наступление на огонь благодаря подаваемой пене по пожарным шлангам во внутрь помещений и на верхней палубе. Огонь стал отступать и явно уменьшался. Вода подавалась пожарными стволами с ПЖК и корабельными средствами борьбы с пожарами. На БПК до последних минут подавалось электропитание, и работали средства водоотлива и пожарные насосы, что способствовало успешной борьбе личного состава за живучесть корабля. Однако на ПЖК и на корабле были очень малые запасы пенообразователя, и очень быстро всё было израсходовано. Пожар вновь стал усиливаться, а кроме воды, из пожарной системы большего ничего не было.

Командир БПК просил капитана 2 ранга Жбанова на ПЖК, чтобы ещё дали пены, но получил ответ: «Больше нет ничего», командир попросил, чтобы безрасчётно не лили воду во внутреннее помещения, чтобы не образовалось свободных поверхностей и не накапливалась вода в помещениях выше ватерлинии, ибо корабль может опрокинуться. На корабле было затоплено более трёх отсеков.

Расчёты показывали, что корабль находится в критическом состоянии.

К борту подошёл ЭМ 11 «Сознательный», на который перегрузили секретные документы, технику и документы СПС 12 и строевой части, пересадили часть личного состава, офицеров штабов. На борту ЭМ находился командир бригады капитан 1 ранга Л. А. Макаров.

Анализируя деятельность офицерского состава, мичманов по докладам членов госкомиссии и комиссии МО, можно сказать, что экипаж в этой сложной и критической обстановке показал высокие морально-политические и психологические качества, высокие навыки в борьбе за живучесть корабля, что фактически позволило в течении 5 часов 40 минут бороться с пожарами и водой и при затоплении более трёх отсеков, и при наличии сильных пожаров, когда металл плавился и стекал как воск со свечки!

Действия командного и личного состава по БЗЖ 13 ярче всего характеризует тот факт, что типовые варианты из документации по непотопляемости корабля однозначно трактуют, что корабль при затоплении трёх отсеков тонет. На самом же деле «Отважный» оставался на плаву – была хорошая герметизация помещений и надёжные линии обороны по борьбе с водой.

Во время усиливающегося пожара и постоянного продвижения его в носовую часть от кормовых труб к торпедной площадке, когда огонь угрожал боевым торпедам и в любую минуту мог произойти взрыв, капитан-лейтенант Камалов, мичман Медведев, старшина 2 статьи Селимсултанов, Сливкин, матрос Кабанов охлаждали торпеды водой и по приказанию командира (после доклада НШ ЧФ об угрозе взрыва) вручную сбросили две торпеды, лежащие на площадке, за борт (освобождали место для практической торпеды 14 для стрельбы по подводной цели), а три – выстрелами с торпедного аппарата (после личной проверки обстановки командиром корабля).

Когда начала нагреваться переборка в столовой личного состава со стороны кормовой машины и возникла угроза взрыва 6-го и 7-го погребов с глубинными бомбами, по приказанию командира (после доклада НШ ЧФ и личной проверки обстановки) мичман Медведев и старшина 2 статьи Козленеев и другие при помощи пожарных шлангов в задымленном помещении столовой личного состава затопили погреба, тем самым предотвратили взрыв около 5 тонн взрывчатого вещества и улучшили остойчивость корабля, не допустив затопления огромного помещения столовой личного состава.

Старшина 2 статьи Гарибян и матрос Никитенко в районе сильного пожара у кормовой трубы сбросили за борт баллоны с ацетиленом и кислородом, на которых уже начинала гореть краска.

Оказавшись на камбузе и не имея возможности выйти из помещения ввиду заклиненных дверей и люка матрос Прочаковский через иллюминатор крикнул: «Товарищи со мной всё ясно! Спасайте корабль!». Пытаясь выбраться из аварийного помещения, застрял в иллюминаторе матрос Петрухин. Командир приказал вырезать иллюминатор, но ни газосваркой, ни электросваркой этого не удалось сделать. Травмированному и с большими ожогами матросу сделали обезболивающие уколы, но продвигающийся огонь не позволил спасти его и других матросов, заблокированных на камбузе... » . (Продолжение следует)

1 МРК – малый ракетный корабль.

2 БП – боевая подготовка.

3 ПЛЗ – противолодочная задача

4 Бон – заграждение, защищающее вход в гавань или фарватер от неприятельских судов.

5 4-й отдел – контрразведка ВМФ

6 РЛС – радиолокационная станция

7 РТУ – радиотехнические учения

8 СПК – старший помощник командира.

9 ГКП – главный командный пункт.

10 БЧ-3 – на корабле минно-торпедная часть.

11 ЭМ – эскадренный миноносец.

12 СПС – спецсвязь

13 БЗЖ – борьба за живучесть

14 Практическая торпеда – учебная торпеда, отличающаяся от полноценной отсутствием боевой части.

О трагедии, случившейся 30 августа 1974 года с построенным в Николаеве БПК “Отважный”, рассказывает Капитан 1 ранга в отставке А. Жбанов. Начальник АСС-ПСС ЧФ в 1973-1986 годах.

Существует мудрая пословица: “Победа имеет много родителей, а поражение всегда сирота”.

Я ее повторяю довольно часто, особенно вспоминая события 1974 года, связанные с чрезвычайным происшествием на БПК “Отважный”. Признаюсь сразу: за гибель большого противолодочного корабля “Отважный”, я, наряду с другими офицерами Черноморского флота, получил строгий выговор от Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова. Формулировка была следующей: “За недостаточную инициативу”. Не совсем обидно, но этот строгий выговор дает мне право считать себя одним из “родителей” серьезного поражения на море - ведь малоэффективные действия спасательных сил флота не сумели в конечном итоге спасти современный, первоклассный боевой корабль.
Взыскание от Главкома ВМФ, которое он впоследствии снял с меня персонально, я воспринял как вполне справедливое, а морально был готов к более серьезным санкциям. Многие из нас - участников этой трагедии - долго находились в весьма подавленном состоянии. Чувство вины не покидало даже после того, как были проанализированы все материалы расследования, а Главком сам ответил на поставленный им лично вопрос: “Можно ли было спасти “Отважный”? Ответить на этот вопрос трудно - у корабля был переломан киль, но Черноморский флот сделал не все, чтобы его спасти”.
Однако вернемся назад, по лестнице времени.
30 августа 1974 года в двадцати милях от главной базы флота, днем, в относительно хорошую погоду (волнение моря не превышало 4 баллов) при вполне достаточном количестве спасательных сил и средств, в мирное время затонул современный корабль, предназначенный вести бой, даже получив серьезные повреждения. Во время аварии погибли люди. Кто в этом виноват?
Конструкторы? Кораблестроители? Флот? Экипаж? Силы, участвующие в спасении? Я не вправе кого-то осуждать и давать какие-то оценки. Постараюсь описать только то, что видел, и в чем лично участвовал. Может быть, это будет полезно для современных спасателей, которые в тяжелых нынешних условиях осуществляют поисково-спасательное обеспечение некогда могучего флота.
Что касается анализа гибели корабля и выполнения последующих работ на нем, то их подробно и объективно изложил ныне покойный полковник-инженер Э. Е. Лейбович в рассказе “Судьба БПК “Отважный”. Статья написана очень опытным и авторитетным специалистом, у которого я принял должность начальника отдела АСС ЧФ в 1973 году, в ней освещены все аспекты этой катастрофы.
Согласно служебной субординации - при возникновении аварийных ситуаций на флоте мое место было определено на командном пункте флота, как заместителя начальника поисково-спасательного поста, который составляли ведущие специалисты флота.

В тот день я находился в штабе флота и на пост прибыл через 3 минуты после объявления тревоги. Сведения, поступившие с аварийного корабля, не позволяли достаточно объективно оценить его состояние. Пожар, как известно, начался в ракетном погребе № 8 от самопроизвольного запуска маршевого двигателя ракеты В-601, а на КП флота поступила информация о взрыве воздушного баллона во втором машинном отделении. В общем, ситуация с самого начала сложилась непонятной, и я попросил разрешение у ВРИО командующего флотом вице-адмирала В. А. Самойлова убыть в район аварии.
Разрешение я получил мгновенно. Были и другие причины, по которым мне хотелось принять непосредственное участие в спасении корабля. И одна из них меня очень беспокоила, ведь командиром спасательного отряда ЧФ был бывший подводник. Хороший офицер, но он не обладал достаточным опытом руководства спасательными силами при столь серьезной аварии, к тому же, надводного корабля. Кроме того, незадолго до этой аварии АСС флота провела учение по оказанию помощи аварийному кораблю именно 61 проекта, и мне хотелось применить на практике опыт, полученный на этом учении.
К слову сказать, как и многие морские офицеры, я недолюбливал штабную работу, никогда не занимал штабных должностей. Я имел опыт командования тремя спасательными судами, на трех флотах, дивизионом спасательных судов на Балтике и был уверен, что, при аварии корабля, мое место в море, а не на КП флота.
Обгоняя на быстроходном ракетном катере суда спасательного отряда, идущие самым полным ходом в район аварии, я принял доклады их командиров о готовности к проведению спасательных работ, отдал необходимые распоряжения, И вот первый урок, который я запомнил на всю жизнь. В эфире, на ультракоротких волнах творился невообразимый хаос. Возбужденными голосами, перебивая друг друга, множество должностных лиц - командиров кораблей, офицеров штаба флота, радиооператоров, их обслуживающих, передавали противоречивую информацию и распоряжения: “Командующий флотом приказал!…”, “Главнокомандующий приказал!…”, “Министр обороны приказал!…”. Приказаний было так много и они были так малопонятны, что выполнять их не было никакой возможности.
В ходе боевой подготовки командование флотом требовало от нас строгого выполнения дисциплины связи, но в реальной аварийной обстановке все об этом забыли. Единое, строгое, последовательное и непрерывное управление силами самом начале спасательных работ на “Отважном” было не организовано. Командный пункт флота отчетливо понимал, что на борту аварийного корабля находится опытный и авторитетный начальник штаба флота - контр-адмирал В.X. Саакян, способный взять руководство силами на себя, отчего проявлял понятную деликатность. Управлять же силами с борта аварийного корабля, экипаж которого, не знает первопричины взрыва и полной обстановки на собственном корабле, борется за живучесть, теряет людей, было крайне затруднительно.
Должен самокритично признаться, что и я не смог реализовать свои возможности в этом важном деле и оказать начальнику штаба флота необходимую помощь в управлении силами. На борту дежурного ракетного катера, управляемого капитан-лейтенантом В. Исаковым, на котором я прибыл в район аварии, находились боевые ракеты и ему, от имени В.Х. Саакян, было запрещено подходить к аварийному кораблю, на котором продолжал в пламени пожаров взрываться боезапас. Я был вынужден прыгнуть в море, и вплавь добираться до ошвартованного к борту “Отважного” противопожарного судна, экипаж которого под руководством командира старшего лейтенанта И.X. Нагервадзе сдерживал распространение пожара в носовую часть аварийного корабля.
Соединенными усилиями экипаж аварийного корабля, 167-ой аварийно-спасательной партии и ПЖС-123 удалось удержать распространение огня на 164 шпангоуте - носовой переборке кормового машинного отделения. Я считал это некоторым успехом и не предполагал, что гибель корабля может наступить так быстро от очередного взрыва - на этот раз в погребе № 10 и хранилище авиационного топлива. Этот последний взрыв привел к затоплению пятого отсека (первые четыре отсека были затоплены ранее) и последовавшей за ней потерей продольной остойчивости корабля.

Взрыв, предопределивший гибель корабля, произошел через 1,5 часа после моего прибытия в район. Можно ли было его предотвратить? Вот как об этом написано в заключительном акте комиссии по расследованию причин гибели “Отважного”: “Принятое решение о постановке рубежа обороны в кормовой части корабля практически не могло быть осуществлено, так как после взрыва погреба № 8 пожар распространился до румпельного отделения и погреба № 10. Высадка личного состава на корму БПК “Отважный” с целью выгрузки авиационных бомб и удаления керосина за борт была невозможна”.
И все же этот вопрос до сих пор не дает мне покоя. Мне лично не верилось, что “Отважный” может погибнуть при таком большом запасе плавучести и остойчивости, которыми обладали корабли 61 проекта. Матросы, старшины, мичманы и офицеры, участвовавшие в борьбе за живучесть корабля и его спасении, не поддались панике идо конца оставались вполне способными выполнять любые, самые рискованные действия. Можно было послать добровольцев для затопления погреба № 10 и слива с помощью сжатого воздуха керосина за борт. Смогли ли бы добровольцы решить эту задачу, или только увеличили бы количество жертв? Я такую задачу своим подчиненным не ставил. Сегодня анализирую и спрашиваю себя - к сожалению или к счастью?
Затопить погреб № 10 можно было, только подав в него воду шлангами. Уже потом, спустя несколько месяцев после катастрофы, мы с офицерами аварийно-спасательной службы и технического управления флота обсуждали этот вопрос и пришли к заключению о том, что, заполнив погреб № 10, мы принудительно бы снизили продольную остойчивость корабля, что тоже привело бы к его опрокидыванию.
Не могу забыть энергичных команд, которые подавались с “Отважного”, кажется больше всех кричал старший лейтенант В. Федорченко, на спасательные суда: “Пену давай…!”. Эти команды свидетельствовали о том, что экипаж аварийного корабля стремился не допустить уменьшения его остойчивости и непотопляемости за счет поступления фильтрационной воды, количество которой плохо поддавалось учету. Но корабль, как, оказалось, опрокинулся совсем не от фильтрационной воды.
Когда после последнего взрыва “Отважный” стал заметно крениться и оседать на корму, я, посоветовавшись с начальником технического управления флота капитаном 1 ранга - инженером Игорем Владимировичем Никитиным, настойчиво предложил начальнику штаба флота начать эвакуацию личного состава. Это был единственный случай в моей практике. Команда “Покинуть корабль!” была выполнена вполне организованно, без суеты и паники. Более 50 человек по сходе перешли на ПЖС-123, остальной экипаж по команде перешел на бак и оттуда прыгал за борт. Командир корабля капитан 2 ранга Иван Петрович Винник покинул корабль последним, когда бак возвышался над поверхностью моря метров на 15. В командирской каюте осталась его парадная тужурка с орденами и медалями, полученными за безупречную корабельную службу. Одним из последних покинул корабль и помощник начальника электромеханической службы 70-ой бригады противолодочных кораблей старший лейтенант-инженер Василий Моисеевич Федорченко (ныне капитан 1 ранга инженер (запаса), один из немногих оставшихся в живых инженер механиков, боровшихся за живучесть “Отважного”). Оказавшись в воде, он помог спастись нескольким матросам, не умевшим плавать.
Накануне очередной годовщины гибели корабля я встречался с Василием Алексеевичем и капитаном 1 ранга запаса Виталием Федоровичем Юргановым. Последний в тот день был дежурным командиром спасательного отряда флота. При оказании помощи “Отважному”, он подменял командира СБ-15, высаживался и работал с АСГ СБ-15 на правом борту “Отважного”, в память об этом он хранит свои ботинки с проженными до дыр подошвами.

За 25 лет страсти вокруг “Отважного” улеглись, состарились матери погибших матросов и курсантов, нам незачем было маскировать горькую правду, и мы согласились с оценкой катастрофы, которую ей дал Главком ВМФ адмирал Сергей Георгиевич Горшков.
Не забыть, как над поверхностью успокоившегося моря вертикально возвышался метров на 50 изящный корпус корабля, уходя свечой на дно… Никто не мог поверить в реальность происходящего.
Спустя несколько часов для спасателей началась другая работа - нужно было обнаружить и поднять с “Отважного” секретную литературу, технику, а в дальнейшем постараться поднять и корабль.
Это были уникальные работы, проведенные на глубине 127 метров. Вот как их оценивал впоследствии Э.Е. Лейбович: “Задачи, поставленные перед специальным судоподъемным отрядом Черноморского флота по работам на БПК “Отважный”, были выполнены полностью”.
Являясь, номинально, начальником штаба специального судоподъемного отряда, фактически я осуществлял руководство всей морской частью работ производимых на “Отважном”. Дело в том, что командир отряда - капитан 1 ранга Лев Потехин - мой непосредственный начальник, и смею полагать, друг, будучи отличным моряком и талантливым организатором, не имел реальной возможности отвлечься от повседневного руководства силами Управления вспомогательных судов и аварийно-спасательной службы Черноморского флота. Силы управления те “застойные” времена работали очень напряженно во всех морях мирового океана. На совещании в штабе флота начальник тыла ВМФ адмирал Л. Мизин, под руководством которого мне довелось служить на Балтике, очень жестко требовал выполнить приказ Главкома поднять корабль. Я вежливо, но настойчиво отстаивал позицию черноморцев, заявляя о недостаточности сил и необходимой техники для такого уникального подъема. Из всех присутствующих на совещании офицеров только капитан 1 ранга В. Молчанов - представитель научно-исследовательского института АСС ВМФ посмел выступить в защиту этой позиции. Мы оба были подвергнуты резкой критике и болезненно это переживали. Я до сих пор благодарен Владимиру Александровичу, с которым мы служили на Камчатской военной флотилии, за его четкую обоснованную позицию, подкрепленную инженерными знаниями и расчетами.
В дальнейшем подтвердилось, что корабль поднимать нельзя из-за опасности самопроизвольного взрыва, находящегося на нем боезапаса, часть которого находилась в окончательно снаряженном виде, в частности, таковыми были глубинные бомбы. Общий вес этого боезапаса составлял около 15 тонн, но для его подрыва и надежной детонации понадобилось уложить на корабль 113,6 тонн тротила. Думаю, что ни до “Отважного”, ни после него таких работ на глубине 127 метров никто в мире не производил.
23 декабря 1977 г. старший лейтенант Лупашин по моей команде рубильником на спасательном судне “СС-26″ (ныне СС “Эпрон”) подал ток на электродетонаторы. Над морем на высоту более 30 метров взметнулось пламя, и выросла стена воды по длине корабля, “Отважный” погиб во второй раз и навсегда.
Я трижды спускался на корабль в наблюдательной камере и подводном аппарате. Первый раз на вторые сутки после его гибели, когда из иллюминатора на камбузе высовывалось тело рабочего по камбузу, которого не удалось спасти. Полы его белой куртки развевались течением, а мы обследовали корабль для выяснения деталей его подъема. Второй раз пришлось спускаться для уточнения некоторых вопросов при закладке подрывного боезапаса. Иллюминатор на камбузе был уже пуст. Третий раз я визуально фиксировал результаты мощного подводного взрыва. На месте красавца-корабля лежали лишь кучи искореженного металла, которые ничем не напоминали корабль. Все проблемы с взрывоопасностью корабля и его секретами были решены радикально.
При производстве водолазных работ на “Отважном” погиб водолаз Роман Тодорович Гавюк. Мы осваивали новое водолазное снаряжение СВГ-200 и неисправный клапан входа дыхательной смеси, на глубине 127 метров явился причиной гибели сильного и мужественного человека.
Работы на “Отважном” продолжались в течение более трех лет, основной их объем был выполнен экипажем спасательного судоподъемного судна “Карпаты”. Многие спасательные и сложные работы пришлись на долю экипажей спасательных судов “Казбек”, СС-21, СС-26, СС-50, сверхмалых подводных лодок, водолазных морских судов, спасательных буксирных судов, морских буксиров и килекторов. Я не знаю ни одного случая, когда хоть кто-то из экипажей этих судов проявлял бы трусость, или попытку уклониться от выполнения сложного и опасного задания. Особое мужество, конечно, проявили водолазы-глубоководники, низкий им поклон за их умение и отвагу.
Несколько слов о появившихся в одно время измышлениях, о якобы находившемся на “Отважном” ядерном боезапасе. Никакого ядерного боезапаса на корабле и в помине не было, и в открытое море его не буксировали, это вымысел чистой воды. Не согласен я со многими положениями покойного писателя Б. Каржавина, описавшего гибель корабля в книге “Гибель “Отважного”. Есть хорошая финская пословица: “Когда в море беда, на берегу всегда много умников”. Не стоит умничать и по поводу “Отважного”. Шла холодная война, флот с большим напряжением нес боевую службу во всех океанах планеты и добился уважительного к себе отношения со стороны вероятного противника. На его вооружении были корабли, которые создавала наша отечественная промышленность, и комплектовались они людьми, которых призвали из наших городов и сел. Эти люди заслуживают уважительного к себе отношения за их героическую службу. Это в полной мере относится и к экипажу “Отважного” и всех, кто самоотверженно стремился его спасти.

Гибель “Отважного”, как и гибель линкора “Новороссийск” заставила по-новому взглянуть на многие положения, касающиеся конструктивных и организационных мер по обеспечению живучести и непотопляемости кораблей. Случившиеся в последующие годы моего пребывания в должности начальника АСС ЧФ большие корабельные пожары на нашпигованных боезапасом противолодочном крейсере “Москва”, эсминце “Совршенный” и корабле комплексного снабжения “Березина” подтвердили правильность выводов по “Отважному”, а я снова выходил в море, чтобы лично возглавить действия спасательных сил. На “Березине” я во второй раз оказывал помощь Ивану Петровичу Виннику, теперь уже комбригу и капитану 1 ранга. Много испытаний пришлось ему перенести, светлая ему память и всем, кто погиб на “ОТВАЖНОМ”.

"Примерно 100 лет назад, в начале 70-х годов прошлого столетия Международная лига судовладельцев пообещала отлить памятник из чистого золота тому, кто предложит надёжный способ защиты судов от аварий в море" (Журнал «Наука и жизнь» № 10, 1974г.)

Глава 1. Гибель БПК «Отважный»
30 августа 1974 года в соответствии с планом боевой подготовки на Краснознамённом Черноморском флоте начались учения. Отряд десантных кораблей в составе шести СДК (средних десантных кораблей) в 08-00 снялся с якорей и швартовых и по приказанию флагмана, построившись в одну кильватерную колонну, взял курс на выход из озера Донузлав. Погода стояла безветренная, но видимость была не очень хорошей и ухудшалась с каждой минутой. Тем не менее, все корабли успешно заняли свои места в ордере и благополучно вышли из озера Донузлав.

Пока колонна вытягивалась из озера видимость уменьшилась до 3 кабельтовых. Командир ОБК (отряда боевых кораблей) дал команду перестроиться в строй двух кильватерных колонн и приготовиться к боевому маневрированию.

Пока корабли занимали свои места в строю, видимость ещё ухудшилась. На море упал густой туман.
- Второй, я первый, - послышался голос командира дивизиона десантных кораблей. - Самый малый ход, исполнить. Боевое маневрирование отменяется. Следуем в пункт приема десанта. Усилить наблюдение. Радары не включать!

Прошли траверз входа в бухту Евпатория и легли на курс 180 градусов.
-Второй, я первый, получено сообщение,что к зюйд-осту от мысаХерсонес в 17 милях терпит бедствие большой противолодочный корабль БПК «Отважный». Нам приказано следовать к нему для оказания помощи,-снова раздался в эфире голос комдива. – Кораблям построиться в строй кильватера, расстояние между кораблями4 кабельтова. Следовать за мной!

Тактический номер СДК, которым я тогда командовал, был № 3. Услышав такую новость, я сразу же вспомнил о сыне своей знакомой, Александре Меньших, который служил на БПК «Отважный». Отряд десантных кораблей перестроился в одну колонну и продолжал двигаться самым малым ходом.
-Первый, я третий, мы так и будем идти самым малым ходом? – спросил я. – Так мы и к вечеру не доберёмся до «Отважного».
-Вы не умничайте, а читайте МППСС, - недовольно ответил комдив, капитан 2 ранга Ксенофонтов.
-Интересно, -подумал я. – А в боевой обстановке мы тоже будем ссылаться на МПСС? Зачем тогда у нас стоят надёжные радары, если мы, как во времена Колумба, в туман ложимся в дрейф, трезвоним в колокол или ползём как черепахи?

Лишь через два часа отряд СДК вышел на траверз бухты Камышовая, не сумев не только оказать помощь БПК «Отважному», но и опоздав на приём десанта.
-Второй, я первый, заходить в бухту Камышовая и подходить к берегу, согласно диспозиции. К БПК «Отважный»подошли два эсминца: «Сознательный» и «Бедовый», БПК «Комсомолец Украины» и аварийно-спасательное судно. Наша помощь уже не нужна, - сообщил комдив.

Десантные корабли приняли на борт десант. Туман начал редеть и они, один за другим, стали выходить из бухты Камышовая и выстраиваться в колонну, чтобы следовать к пункту высадки десанта в районе горы Опук. На душе было мерзко. БПК «Отважный» в 15 часов 35 минут утонул на глубине 125 метров. Какой урон понёс экипаж погибшего корабля, никто толком не знал. Только через несколько месяцев стало известно, что из 287 человек, находившихся на борту БПК «Отважный» погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов ВВМУ).

Закончились учения. Десантные корабли вернулись в Донузлав, к месту своего постоянного базирования. Судьба экипажа БПК «Отважный» оставалась служебной тайной. Матери моряков, служивших на БПК «Отважный» были в тревоге.
- Петя, что ты можешь сказать о судьбе Сашки, - спросила меня жена, как только я переступил порог квартиры, вернувшись с учения. – Уже приходила Людмила Константиновна. Она очень переживает.
-Фамилии Меньших в числе погибших нет, так ей и передай! – уклонился я от прямого ответа. А что я мог сказать? Сообщить ей, что мы из-за густого тумана не смогли вовремя прийти им на помощь?

Через пару дней мне пришлось идти в Одессу. И вот в Одессе, сидя в троллейбусе, я увидел в руках гражданского моряка, сидящего напротив, газету «Черноморские новости», которую тот увлечённо читал.
-Что там новенького? – поинтересовался я.

Попутчик оказался разговорчивым одесситом. Он отложил газету в сторону и живо отреагировал на мой вопрос:- Насчёт новизны не знаю, газета старая, но интересная,- ответил он.
-Вы что-нибудь слышали о капитане дальнего плавания Морозове?-добавил попутчик.
-Извините, но я служу совсем в другом ведомстве и с ребятами из торгового флота мы встречаемся очень редко, - смущённо ответил я.
-Очень жаль. Это неординарная личность. Да впрочем прочитайте сами, если Вы знаете украинский язык, - сообщил он протягивая мне газету и указывая на статью «Открытие побеждает туман» .

Украинский язык я знал прилично. С удовольствием воспользовался любезностью попутчика. Эта статья буквально потрясла меня. В ней рассказывалось о том, что в соответствии с теорией капитана дальнего плавания А.В.Морозова, созданной им 20 лет назад, можно плавать в любую видимость, не снижая скорости, если на борту судна имеется радиолокатор.
-Вот это да! – подумал я. - Гражданский судоводитель изобрёл способ безаварийного плавания в сложных погодных условиях, а военные моряки до сих пор не приняли его на вооружение.

Прошли годы. Я уже вышел на пенсию, поменял свой диплом минёра-торпедиста-подводника на диплом гражданского штурмана и получил приглашение от капитана дальнего плавания А.И.Возного пойти к нему старпомом, но воспользоваться любезностью соседа не смог. Помешали семейные обстоятельства.

Однажды мне позвонил заместитель начальника ОМУ им. А.И.Маринеско капитан 2 ранга В.Г.Тесля. Он предложил мне принять участие в торжестве, посвящённом принятию курсантской присяги курсантами первого курса. Я надел парадную форму и прибыл на Аллею Славы, где должна была приниматься присяга курсантами ОМУ им. А.И.Маринеско. Рядом со мной оказался немолодой, но очень энергичный капитан дальнего плавания. Он любезно поздоровался со мной и стал оживлённо, как старый знакомый, рассказывать о предстоящем торжестве. Мы познакомились. Его звали Алексей Васильевич, я назвал своё имя и отчество тоже,но тут загремел оркестр. Капитан 2 ранга В.Г.Тесля скомандовал:
-Училище, смирно!Равнение на право! – и строевым шагом двинулся навстречу начальнику ОМУ им. Маринеско- Сабурову А.И. и сопровождавшему его моряку. Как потом выяснилось, это был начальник одесской национальной мореходной академии Миюсов М.В.

Мне, как представителю ВМФ и бывшему преподавателю ОМУ ММФ, предложили выступить перед курсантами. Вслед за мной выступал мой новый знакомый, Алексей Васильевич. Мы встретились с ним возле микрофона и разошлись.

Когда торжество закончилось, я вышел на дорожку, ведущую на улицу Маразлиевскую, и вновь чуть не столкнулся с Алексеем Васильевичем.Нам, оказалось, по пути, и мы продолжили нашу беседу. И только теперь я узнал, что передо мной тот самый знаменитый капитан дальнего плавания Морозов Алексей Васильевич, который изобрёл способ пространственного мышления при использовании радиолокатора, и всю жизнь успешно его применял и получил громкое имя «безаварийного капитана». Уже тогда у меня зародилась мысль написать об этом человеке повесть. Он этого заслужил.

В Севастополе на территории кладбища Коммунаров можно встретить небольшой, скромный памятник. Он находится между братской могилой экипажа линкора «Новороссийск» и памятником лейтенанту П. П. Шмидту. Выбитая на мраморном памятнике надпись сообщает: «Морякам «Отважного», погибшим при исполнении воинского долга в августе 1974 года». Здесь же содержится список из 24 фамилий погибших матросов. Больше информации из этого памятника вы почерпнуть не сможете, в СССР о гибели данного корабля предпочитали особо не распространяться.

БПК «Отважный»


Большой противолодочный корабль «Отважный» был включен в состав флота 25 января 1966 года и за свою достаточно короткую жизнь успел совершить 7 боевых походов. С 5 по 30 июня 1967 года корабль выполнял боевую задачу по оказанию помощи египетским вооруженным силам и посетил Порт-Саид. В 1968-69 годах БПК «Отважный» прошел текущий ремонт на 61-м заводе в Николаеве, в ходе которого было модернизировано его ракетное вооружение. С 1969 году капитаном судна был назначен капитан 3-го ранга Иван Петрович Винник.

В 1970 году БПК был объявлен отличным кораблем Черноморского флота, принял участие в маневрах «Океан», выходил к берегам Кубы и в Атлантику. В 1972-1973 годах корабль прошел очередной восьмимесячный ремонт в доках Севастополя. В составе отряда кораблей контр-адмирала Л. Я. Васюкова БПК «Отважный» посетил с дружественными визитами порты Италии – Таранто и Мессину. Последний боевой поход корабля в Средиземном море прошел с 10 ноября 1973 года по 6 марта 1974 года. «Отважный» входил в состав 70-й бригады противолодочных кораблей.

БПК «Отважный» принадлежал к кораблям проекта 61 типа «Комсомолец Украины» (по кодификации НАТО – Kashin). Это был тип больших противолодочных кораблей, которые находились на вооружении советского флота с 1964 по 1991 год, а впоследствии находились на вооружении флота России. На 2012 год в составе Черноморского флота России сохранился лишь 1 корабль данного типа – СКР «Сметливый». Он остался единственным кораблем из 20 судов проекта, которые успели войти в состав флота СССР с 1962 по 1973 годы. Остальные 18 кораблей были списаны и разобраны на металл, еще один – БПК «Отважный» – затонул.

Стандартное водоизмещение кораблей данного типа составляло 3500-3700 тонн, максимальное водоизмещение – 4500-4750 тонн. У модернизированных судов – 3950/4900 тонн соответственно. Размеры корпуса: длина – 144 м. (модернизированные – 147 м.), ширина – 15,8 м., осадка – 4,8 м. (до 6 м.). 4 газовые турбины общей мощностью в 94 000 л.с. работали на 2 винта, обеспечивая кораблю максимальную скорость на уровне 36-38 узлов. Дальность хода на скорости в 20 узлов равнялась 4000 морских миль. На корабле мог разместиться противолодочный вертолет Ка-25. На БПК предусматривалось хранение 5 тонн авиационного керосина, а также боезапаса для вертолета (глубинных бомб, противолодочных торпед, гидроакустических буев). Из-за отсутствия на корабле ангара вертолет на нем мог размещаться лишь временно.

Новаторским можно было назвать комплекс вооружения нового корабля. Впервые в советского кораблестроения БПК получил 2 ЗРК М-1 «Волна». Каждый зенитно-ракетный комплекс представлял собой двухбалочную ПУ ЗИФ-101, магазин с 2-мя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый и систему управления «Ятаган». Артиллерийское вооружение включало в свой состав 2-е спаренных 76-мм башенных артиллерийских установки АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин., максимальная дальность стрельбы 13 км., досягаемость по высоте – 9 км., боекомплект каждой установки состоял из 2400 унитарных выстрелов). Помимо этого на корабле присутствовали 2-е системы управления огнем «Турель», корабль оснащался пятитрубным торпедным аппаратом ПТА-53-61 для торпед 53-57 или СЭТ-53 и имел по 2 реактивных бомбомета РБУ-1000 и РБУ-6000 (боекомплект 48 РГБ-10 и 192 РГБ-60 соответственно).

Все корабли данного проекта имели развитое радиолокационное вооружение и гидроакустику, а также прекрасные мореходные качества, маневренность. Отличались данные корабли и замечательным внешним видом и архитектурой.

С 4 по 7 августа 1974 года БПК «Отважный» принимал участие в очередных учениях флота, а с 27 августа кораблю предстояло стать флагманским кораблем управления во время проведения 2-го этапа учений. БПК «Отважный» должен был обеспечить стрельбы малых ракетных кораблей, а также принять участие в противолодочных учениях с проведением торпедной стрельбы. 29 августа 1974 года корабль под управлением капитана 2-го ранга И. П. Винника вышел в открытое море и успешно провел торпедные стрельбы. На рассвете 30 августа БПК встал на рейд в Стрелецкой бухте, для того чтобы принять на борт контр-адмирала В. Х. Саакяна начальника штаба КЧФ, а также группу старших офицеров флота. В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес. В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Как впоследствии удалось выяснить, произошло следующее: после объявления на корабле учебной боевой тревоги мичман, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Не запустив средства пожаротушения, мичман покинул свой боевой пост и кинулся по коридору в носовую часть судна, где его настиг сильный взрыв, взрывная волна которого отбросила его в сторону.

В ходе проведенного расследования удалось установить, что от момента появления огня в погребе №8 до момента сильного взрыва прошло ровно 18 секунд. Впоследствии было установлено, что пламя в погребе появилось из-за самопроизвольной активации маршевого двигателя одной из зенитных ракет. После этого последовал запуск ракетного двигателя ее же стартовой ступени, что привело к запуску стартовых двигателей еще нескольких ракет. Все это привело к резкому скачку давления в погребе (примерно 3 атмосферы), в результате чего на крышку погреба начала действовать сила примерно в 2500 тонн, что стало причиной ее срыва. В результате произошедшего взрыва в бортовой обшивке корабля в районе 8-го погреба образовались 2 пробоины, сквозь которые в отсеки начала поступать забортная вода.

В 10 часов на корабле была объявлена боевая тревога, а затем и аварийная, в это время в погребе №8, в коридорах 9 и 10 бушевал пожар. БПК получил крен в 12 градусов на правый борт. Между 10:10 и 10:20 на корабле была подана команда включения системы водяной защиты, началось орошение и затопление погребов №6, 7 и 10. Однако осуществить задуманное не удалось, так как вышли из строя трубопроводы. Взрывом с юта корабля в море выбросило 7 матросов, которые были подобраны подошедшими к месту происшествия кораблями.

В 10:23 личному составу «Отважного», который располагался в кормовых отсеках судна, было приказано эвакуироваться с корабля. В это время пожар на борту набирал обороты. При этом погреба боезапаса №6 и №7 постоянно поливались из шлангов водой. В 10:40 на помощь БПК подошел эсминец «Сознательный», а спустя еще 12 минут «Бедовый», с которого на «Отважный» была высажена специальная спасательная партия. В 10:54 эсминец «Сознательный» взял БПК «Отважный» на буксир, для того чтобы отвести корабль на мель в районе Херсонеса, в это время крен корабля уже достиг 13 градусов. Через 7 минут на «Отважном» начали процедуру перекачки топлива с правого на левый борт, но это не помогло избавиться от крена.

Вскоре корма БПК погрузилась в море по верхнюю палубу, а крен на правый борт достиг 16 градусов. С корабля быстро были эвакуированы секретные документы. В 11:24 в море были сброшены торпеды, крен корабля удалось уменьшить до 14 градусов. При этом погреба боеприпасов №6 и 7 были затоплены водой при помощи пожарных гидрантов. В 11:55 на место событий для оказания помощи прибыл БПК «Комсомолец Украины».

В 11.59 пожар на борту корабля удалось локализовать, из погребов стал валить белый дым. Однако через 7 минут произошел обрыв буксирных тросов с эсминца «Сознательного», новые тросы начали заводить с «Бедового». Все это время пожар в кормовом машинном отделении корабля продолжался. В 12.27 была подана команда о прекращении подачи воды в отсек, решено было использовать лишь пену. В кормовом машинном отсеке была активирована система химического пожаротушения. Буксировка терпящего бедствие корабля со скоростью 3 узла вновь началась в 12:49, в это время крен противолодочного корабля достиг 17 градусов.

В 12:55 на место прибыло спасательное судно «Бештау» в 13:20 – СС-15 и СС-26, спустя еще несколько минут пожарно-дезактивационное судно «Пламя». С этих судов на борт БПК «Отважный» в район горящих погребов подавалась пена. В 14:30 была начата попытка откачки воды из кормовых отсеков, но через 17 минут произошел взрыв авиационного боезапаса, расположенного в погребе №10. По всей видимости, одновременно с этим взорвалась и цистерна, в которой хранилось 5 тонн авиационного керосина. Все это серьезно осложнило ситуацию, крен корабля на правый борт быстро достиг 19 градусов, увеличившись до 25. В 15:07 он стабилизировался на отметке в 27 градусов. Еще через 3 минуты на корабле прекратилась подача питания на приборы и отключилось освещение. В 15:12 личный состав получил приказ на эвакуацию с терпящего бедствие судна, последним БПК покинул его капитан.

Из 287 человек, которые находились на борту БПК «Отважный», в том числе и проходящих практику курсантов, погибли 24 человека (19 матросов и 5 курсантов). Весь личный состав судна во время борьбы за живучесть и непотопляемость, а также при тушении пожара действовал умело и проявил мужество. Для спасения корабля были предприняты все меры, но повреждения, полученные в результате взрывов, сделали его спасение невозможным. Впоследствии с затонувшего корабля демонтировали ценное оборудование, а его корпус был подорван на грунте.

Источники информации:
-http://ser-sarajkin.narod2.ru
-http://flot.sevastopol.info/history/otvazhniy.htm
-http://d-t-p.net/index.php?option=com_content&view=article&id=4443:----qq&catid=33:2010-06-24-10-13-10&Itemid=40
-http://ru.wikipedia.org/wiki